Утопия

Перед нами — трагическая история о судьбе города, который, кажется, ничто не в силах спасти. Песчаная Язва — неизлечимая болезнь, возникающая из ниоткуда и исчезающая в никуда, ходит по пустеющим улицам, оставляя за собой горы трупов. В разгар эпидемии не устает бороться за власть местная элита, а приказ об уничтожении города уже подписан всемогущими Властями. Всюду огонь, инфекция, крысы...

По стечению обстоятельств (а может, по велению свыше?) здесь пересекутся три необычных судьбы. Судьбы людей, которые в силах повлиять на исход событий и спасти город. Хотя — кто знает? Может, город-то и не надо спасать?

Пожалуй, правильного ответа здесь нет. То, что кажется единственно верным решением столичному доктору Даниилу Данковскому, покажется святотатством гаруспику Бураху. В свою очередь, бакалавр сочтет ересью суждения Артемия. Наконец, Самозванка Клара не в ладах с обоими. А вдруг она действительно способна совершить чудо?

Сейчас наши герои сами расскажут о себе. Единственное, что остается посоветовать перед тем, как предоставить им слово: не ищите правильных решений. В игре вы встретите гораздо больше вопросов, чем ответов на них. Стоит только хлопнуть себя по лбу и воскликнуть “Я знаю, как все было на самом деле!”, как следующий день путает все карты. Такая уж это игра...

Это важно: главы о Данииле Данковском и Артемии Бурахе были написаны задолго до появления официального патча, поэтому перечисленные там баги вы, возможно, уже не увидите. Особенно если поставите патч 1.1 с нашего диска.

Даниил Данковский

Бакалавр, как истинный ученый, смотрит на мир, словно через визир, сквозь изящные линзы логики. Где-то он видит больше, где-то меньше, нежели, например, Гаруспик. Он не признает предопределенности, судьбы, рока, а если она становится у него на пути — без колебания бросает ей вызов.

Он не верит в мистику, хотя без колебаний признает факты и никогда не закрывает на них глаза. Он готов до самого конца сражаться с судьбой, не ради выгоды, а потому, что таков его долг.

Судьба Бакалавра — это бешеная гонка наперегонки с эпидемией. Встречайте.

День первый

К концу которого Бакалавру придется вступить в противостояние с поистине непобедимым убийцей.

Совет дня: похоже, многие женщины в городе обладают даром предвидения? Так вот вам еще одно пророчество. Завтра цены в магазинах взлетят во много раз. Постарайтесь потратить до этого времени все наличные деньги.

Для меня, Даниила Данковского, все началось с письма моего коллеги и старого друга, доктора Бураха. Зная о моих изысканиях и цели, которой я посвятил свою жизнь — борьба со смертью вообще, как явлением, а не частными ее случаями, он рассказал мне о Симоне Каине, который, по его словам, благополучно живет уже больше двухсот лет.

Я остановился в Омутах, у некоей Евы Ян. Она посоветовала мне для начала поговорить с братом Симона, Георгием. Он, дескать, “научит, как правильно говорить с Симоном”. Что ж, буду иметь в виду.

Еще Ева упомянула, что некая Мария Каина весьма интересовалась мной и просила нанести ей визит. Но позвольте? Откуда, она, вообще, знает обо мне? Мой приезд сюда явился неожиданностью для меня самого, а тут... Откуда?

Вот так приветствие...

На выходе из Омутов меня поджидали две странные фигуры: один очень похож на ворона, другой — на мима. Это Исполнитель и Трагик. Выслушав их краткое внушение по обычаям и традициям города, я направился, наконец, в Горны, резиденцию Каиных (Каинов?).

Это интересно: у пруда возле дома Евы вы заметите странную парочку. Один из двух похож на человека, второй... не совсем похож. С тем, который похож, можно поговорить. Со вторым — не советую. Будут бить.

Вот тут-то меня и ждал неприятный сюрприз. Выяснилось, что Бессмертный Симон, которого я так хотел увидеть... Умер. Умер, правда, отнюдь не от старости. Родственники уверены, что ему “помогли”. И вот теперь Георгий, по прозвищу Судья, просит моей помощи в поисках убийцы.

Хотя я врач, а не детектив, отказываться резонов нет. Похоже, эта семейка, со своим пристрастием ко всяческой мистике, вряд ли найдет преступника, а уж больно “вовремя” скончался Симон. Будто бы назло персонально мне.

Подробнее об обстоятельствах дела расскажет Виктор Каин. А обстоятельства весьма странные. Во-первых, Симон умер во Внутреннем Покое. Что это такое — Виктор объяснить затрудняется, говорит только, что это не столько помещение, сколько состояние. Одно несомненно: ни один человек не мог проникнуть во Внутренний Покой без воли на то Симона. Более того, похоже, Симон заранее знал о своей смерти: перед тем, как уйти во Внутренний Покой, он попросил своих родственников неделю не есть мяса, что очень смахивает на какой-то элемент погребального обычая.

Последним с покойным общался Исидор Бурах. Но никто всерьез не воспринимает идею, что Бурах и убил Симона. Более того: все в один голос утверждают, что никому в городе и присниться такое не могло. Больше родственники сказать ничего не могут. И, что подозрительно, к телу тоже не пускают: дескать, таков обычай

Что ж, Исидор — моя единственная ниточка. Непременно нужно с ним поговорить. Вот только для начала стоит заглянуть к Марии, как советовала Ева. Эта странная девушка, дочь Виктора Каина, по ее собственным словам, обладает даром предвидения.

Очень приятно, Каин.

Та просит позаботиться о некотором круге лиц, судьбы которых тесно связаны, по ее словам, с моей собственной судьбой. Это: Георгий, Виктор и Мария Каины, Андрей и Петр Стаматины, Ева Ян и Марк Бессмертник. С половиной из них я уже знаком. Пообещав “оправдать” и “не посрамить” отправляемся, наконец, к коллеге Бураху.

Сюрприз. “Коллега” тоже изволил почить. Причем перепуганные патрульные утверждают, что он был буквально растерзан то ли зверем, то ли человеком... То ли демоном. Даже имя демона называли: Шабнак-Адыр! Особые приметы, биография — все на месте. Жаль, что я не верю в демонов... Меня волнует другое — почему снова не дали осмотреть тело, а отправили за разрешением к Александру Сабурову?

Сабуров (в прошлом — военный) представляет исполнительную власть города. Абстрактно поговорив о местных нравах, тему осмотра тела Исидора он мягко обходит. Зато рассказывает про некую Юлию, которая, пожалуй, единственная в городе, кроме меня, больше полагается на логику, чем на суеверия и чутье. Обязательно надо с ней пообщаться! Тем более что беседа с Сабуровым, похоже, зашла в тупик.

Юлия меня слегка пугает. Чем затуманен ее, несомненно, острый, как скальпель, разум? Однако, собравшись с мыслями, она дает мне весьма ценную зацепку. Она упоминает, что покойный Исидор собирался вроде как оповестить о чем-то найденном в степи все три правящих дома. Соответственно, если он посетил Сабуровых и Каиных, значит, должен был зайти и к Ольгимским: местным финансовым магнатам.

Что ж, продолжаем знакомиться со всем, что под руку попадется. Направляемся к Ольгимским в Сгусток, а чтобы не ходить дважды, навестим по пути Приют Лары Равель — о ней также упоминала Юлия.

Лара Равель... Странная девушка. Однажды она потеряла отца и с тех пор превратилась в средоточие мировой скорби. Похоже, не очень умна, зато полна болезненного сострадания ко всем и вся.

На днях Ларе стало известно, что дети снова увлеклись странной игрой в “эпидемию”. Суть проста: маленькие “доктора” смешивают груду лекарств в невообразимую смесь, растирают в порошок и “лечат” друг друга получившейся фармакологической дрянью. Со слов Лары, лет пять назад много детей насмерть отравились именно таким образом. Теперь она просит меня воспользоваться своим авторитетом и запретить эти глупости. Что ж, помочь стоит. Однако мы собирались к Владу Ольгимскому или, как его еще называют, Тяжелому Владу.

Господин Ольгимский, почтенный скотопромышленник, явно темнит. Что именно он пытается скрыть — непонятно, вечно упоминает какой-то “термитник”, и вообще, похоже, принимает меня за инспектора из столицы. В ходе разговора он вдруг упоминает своего сына, Влада-младшего. Я попытался развить эту тему, но Ольгимский вдруг замкнулся и порекомендовал не совать нос не в свои дела. Все, что из него удалось вытянуть, это то, что Младший водится с жителями Термитника: Червями и Мясниками, которых его родитель за людей не считает. Хотя, кажется, именно они составляют местный пролетариат, или, как его называют, Уклад.

На заметку: стоит покинуть обитель Тяжелого Влада, как мимо деловито пробежит Червь. Если аккуратно последовать за ним, тот приведет Данковского к домику возле железнодорожной станции, помеченному на карте как “дом с заколоченными окнами”. Там-то и живет Младший Влад. Однако, как только вы добежите до этого домика, Червь немедленно атакует вас. А зубы у него, между прочим, острые.

Глаза архитектора выдают в нем поклонника твириновой настойки.

Но вернемся пока к Еве, чтобы расспросить ее о местных обычаях. Она пролила немного света на то, что же такое этот загадочный Термитник: судя по всему, это грандиозные бараки. Кстати, не связано ли решение о его закрытии с тем, что Исидор сообщил Ольгимскому перед смертью? Возможно...

Кстати, услышав о поручении, которое дала мне Лара, Ева легко указала на нужное место. А еще она вдруг попросила помочь в одном очень деликатном деле. Из Термитника сбежало несколько рабочих. Теперь Ольгимские ведут за ними натуральную охоту. Ева просит, чтобы я убедил одного из них, скрывающегося в ночлежке некоей Оспины, поскорее бежать в степь.

Пора отправляться на поиски детей, а также их тайника, где хранятся драгоценные запасы “порошочка” для “игры в чуму”. Найти нужный дом несложно: сразу за мостом и налево. Но нескольких мальчишек в масках удрученно сообщили, что тайник уже разграблен. Единственное, что удается найти, это странная коробочка на втором этаже: быть может, последний оставшийся “порошочек”. Остается сходить к Ларе и рассказать о результатах.

Теперь продолжим наши дела по спасению беглого мясника. Язвительность и яд этой особы просто восхищают! Не удивительно, что все вокруг относятся к ней без всякой симпатии.

Решив, что с ней лучше не темнить, я попросту прямо выложил все. Оспина обещала вывести мясника в степь, но мне с ним говорить отсоветовала: себе дороже выйдет. Пожалуй, тут она права.

Похоже, Ева прониклась доверием ко мне и, на этот раз, легко согласилась указать, где обретается Младший Влад: возле железнодорожной станции.

На заметку: хотя на карте у вас отметится сама станция, внутрь вы попасть все равно не сможете: ни окон, ни дверей у нее нет. Влад живет рядом, в заколоченном доме. Именно туда привел бы нас Червь от дома Ольгимских.

Влад-младший рассказал, что не так давно Исидор долго спорил с его отцом и... предупреждал о какой-то страшной болезни, которую он обнаружил в степи. Болезнь?! А ведь я уже что-то слышал про кошмарную эпидемию, вспыхнувшую тут пять лет назад... И, судя по описаниям Младшего Влада, есть основания полагать, что Исидор уже был заражен. По логике, Симон тоже мог заразиться. Таким образом, он действительно “принес убийцу с собой” во “внутренний покой”, как сказала Мария. Это сходится и со словами другой ясновидицы, что “убийца, скорее всего, сам не знал, что делает”.

В дополнение к вышесказанному, Младший Влад рассказал еще об одном человеке, который может оказаться полезным. Это Станислав Рубин, местный доктор, ученик Исидора. Он собирается осмотреть тело Симона Каина, как только к нему откроют доступ. Доктора надо срочно предупредить, перехватив его в доме Виктора Каина, но перед тем перебросимся парой слов с судьей Георгием Каиным.

Станислав Рубин, судя по всему, с лету ухватывает идею. Он упоминает что-то о Песчаной Язве — город, оказывается, уже пережил в свое время вспышку этой болезни. Следовательно, надо немедленно добиться изоляции тела покойного — именно этого и стоит потребовать от Судьи, не до церемоний. А Ева Ян смертельно напугана и хочет бежать из города... Beata stultica!

День второй

Увы, Станиславу Рубину не суждено создать панацею.

В котором Бакалавр сможет на равных участвовать в переделе власти и принять на себя особые полномочия.

Совет дня: постарайтесь выкроить посреди дня час-другой на сон: тогда ближе к вечеру вам не грозит свалиться с ног от усталости.

С утра пораньше посыльный принес записку от Сабурова: он просит как можно скорее прийти к нему в Стержень. Если городу грозит эпидемия — необходимо ввести чрезвычайное положение, но он не может сделать это самостоятельно: нужно одобрение остальных двух домов (Каиных и Ольгимских), а главное — доказательства угрозы. Сабуров рекомендует обратиться к Анне Ангел: вроде она что-то знает.

По пути к Анне я навестил некоего Андрея Стаматина: по словам Евы, он может устроить побег из города (хм, моими собственными стараниями он теперь перекрыт, хотя, пока Сабуров не получил особые полномочия, найти лазейку еще можно). Сам я уезжать не собираюсь, но, быть может, удастся отправить перепуганную Еву.

Ба, а я ведь знаю этого Андрея! Когда-то, еще в студенческие годы, мы дружили с ним. Услыхав про Песчаную Язву (так, кажется, называл болезнь Рубин) Андрей моментально трезвеет и соглашается, что из города надо бежать. Вот только без своего брата Петра он никуда не поедет.

А Петр — архитектор и наркоман — уезжать отказывается. Здесь может помочь Мария, которая, по мнению Андрея, может убедить того в чем угодно.

Но вернемся к Анне Ангел. Она перепугана, как и все, и совершенно запуталась во всяких “недобрых предзнаменованиях” и суевериях. Отчаявшись в попытках сказать хоть что-нибудь дельное, Анна рекомендует обратиться к дочери старшего Ольгимского — Капелле.

Капелла, похоже, верховодит местными детьми. Она порекомендовала мне расспросить мальчика по прозвищу Спичка, который видел один из “молчащих” домов, а также просит подойти к Ларе, которой снова требуется помощь.

На заметку: чем раньше вы заглянете к Ларе, тем лучше: задание будет связано с беготней, так что его лучше выполнять “по пути”

Лара просит помощи в закупке продовольствия. Черт, как же быстро тут распространяются слухи! Цены в магазинах уже взлетели раз в пять. А Лара задумала сделать убежище, в котором какое-то число людей сможет спокойно пережить эпидемию. Чувствую, что мне все равно придется сегодня мотаться по всему городу, так что обойти всех, кто согласился материально участвовать в этом деле (Мария Каина, Младший Влад и Юлия), а потом пройтись по лавкам — не проблема, а девушка лучше пусть сидит дома: целее будет.

Спичка указал мне на “молчащий дом”. Строго приказав пареньку больше не рисковать и не высовываться из дома, я отправился его исследовать. Кстати... Это ведь дом моего покойного коллеги Бураха. Что-то подсказывает мне, что там я могу столкнуться с этой самой “язвой”, так что принять перед входом ударную дозу имуннокорректора будет весьма нелишним.

Мои самые кошмарные предположения подтвердились. Ужас. Стены дома, кажется, покрыты изнутри кровавой плесенью. Еле живая женщина, балансирующая на грани бреда от боли, просит меня запереть этот проклятый дом, в котором, кроме нее, находятся две ее сестры.

Я даже не могу облегчить их страдания. Прочь, прочь отсюда! Но теперь у меня есть страшное, слишком страшное доказательство угрозы. Любой сомневающийся теперь может взять этот ключ и лично заглянуть в этот дом. Если у него хватит храбрости. Так и скажу Сабурову.

Местные феодалы, один за другим, соглашаются отдать чрезвычайные полномочия. А мне, пожалуй, пора зайти к Ларе и отдать ей закупленные во время всей этой беготни продукты. Она затеяла благородное дело.

Маленькие девочки - прямо ходячий арсенал. Не от хорошей жизни.

Девушка указывает, какое именно здание должно в скором времени стать “Домом Живых” и просит отнести продукты туда. Однако... там меня ожидает второе потрясение за этот день. Дом Живых, похоже, стал Домом Мертвых. Тут повсюду смерть и зараза. И только Исполнитель в клювастой маске глумится надо мной своими пророчествами!

На заметку: избежать заражения будет очень сложно, но, если хотите, можете рискнуть обследовать дом: в ящиках найдется несколько полезных вещей.

Вернувшись к Ларе, я отдал ей продукты: теперь убежищем предстоит стать ее собственному дому. Что ж, свой долг на сегодня я выполнил: теперь можно заняться подготовкой побега Евы и Стаматиных.

Как и предсказывал Андрей, Мария подсказала рычаги, которыми можно вразумить Петра: узнав, что Сабуров, давно ненавидящий его, в условиях эпидемии получает чрезвычайные полномочия, тот быстро согласился бежать из города.

Узнав о согласии брата, Андрей заверил, что возьмет переговоры с машинистом на себя. Меня же он попросил позаботиться об оружии: оно может пригодиться, и отправил к некоему Грифу. После несколько напряженной беседы, мерзавец, покривившись, выдал мне револьвер, даже не взяв за него денег.

Теперь все готово к побегу Евы и Стаматиных. Андрей назначил встречу на вокзале, но, придя туда к назначенному времени я застал только нескольких патрульных, которые вежливо, но решительно перегородили мне дорогу. Похоже, кто-то предупредил Сабурова о моем “побеге”. К тому же, ни Евы, ни Андрея с Петром я не вижу...

Придя в Омуты, я выяснил, что Ева... попросту проспала. Судьба?

Однако благодаря моим усилиям в городе введено особое положение. Таинственный убийца Симона — не человек, а смертоносная болезнь. Первые шаги для отражения эпидемии сделаны: зараженный квартал оцеплен, а Лара подготовила убежище. Radices litterarum amarae sunt, fructus dulces.

День третий

В котором Бакалавру предложат приступить к охоте на неуловимого врага и оценить перспективы некроза.

Совет дня: сегодня вам предстоит впервые прогуляться по зараженной зоне. Как ни странно, заражение не так страшно, как кажется, но, все-таки, постарайтесь его избежать.

С утра меня снова разбудил посыльный от Георгия Каина. У Каиных новая горесть: исчезло тело покойного Симона, причем не само, а вместе с доктором Рубиным. Для Каиных это просто кошмар. Лично Судья просит у меня помощи в поисках тела.

Виктор советует обратиться к Младшему Владу. Он давно дружит с Рубиным и явно может знать, не было ли у того секретных убежищ, где он по тем или иным причинам мог бы прятаться. Есть подозрение, что исчезновение тела Симона и бегство Рубина теснейшим образом взаимосвязаны. Итак, отправляемся к непутевому сыну Ольгимского.

Совет: вообще, возьмите в привычку начинать каждый день с похода к Младшему Владу за свежей картой эпидемиологической обстановки города.

Младший Влад, однако, не спешит откровенничать. Он предлагает сделку: если я похлопочу, чтобы Каины перестали требовать инспекции Термитника, то Влад укажет места, где могут скрываться “потрошители”, как-то замешанные в пропаже тела.

Выбора, похоже, нет, но воздействовать на Каиных очень просто. Стоило, по совету Влада Младшего, упомянуть про Многогранник, как даже грозный Георгий как-то сразу стушевался. Решив перестраховаться, я, по совету Каиных, лично заглянул в Многогранник и побеседовал там с Ханом. Вообще-то его зовут Каспар. Каспар Каин, сын Влада. Интересный паренек. Одно несомненно: Многогранник чист.

Младший Влад выполнил свое обещание. По указанному им адресу, действительно, я нашел двух крайне недружелюбных мясников и неизвестное тело. Мясников пришлось застрелить: к беседе они были явно не расположены.

Принадлежит ли тело Симону? Что-то подсказывает, что вряд ли. Но Георгий Каин и без того весьма благодарен — 4000 в местной валюте.

Чье это тело? Симона?

И тут запыхавшийся посыльный вручил мне какую-то записку. Распечатав ее, я чуть не споткнулся от неожиданности: это было приглашение от доктора Рубина, в котором указывалось, где его можно найти: тайная прозекторская на складах.

Я надавил на коллегу, и он неохотно признался, что “зажал” тело Симона. Родственники не позволят его вскрывать, а Рубину чрезвычайно интересно, отличался ли бессмертный от обычного человека физиологически? Как я его понимаю! Я бы сам отдал полжизни за возможность исследовать это тело! Так что пообещал не сдавать Рубина Каиным.

Однако у нас на руках гораздо более страшная проблема. Для исследований нужны образцы тканей и результаты вскрытия умершего от болезни. Однако тут все упирается в традицию: аборигены приходят в ужас от одной только мысли о таком надругательстве над телом. Рубин предлагает поговорить с Сабуровым.

Комендант, увы, тоже ничем помочь не может и отправляет дальше, к мясникам: только у них есть кастовое право вскрывать тела. И даже “сдает точку”: в уже знакомом мне доме Оспины снова прячутся беглые мясники.

После разговора с Александром, я нанес визит его жене Катерине. И неожиданно встретил там девочку по имени Клара, о которой уже что-то слышал в городе. Половина людей считает ее святой, половина утверждает, что она и есть Шабнак-Адыр. Впрочем, ни в тех, ни в других я не верю.

Хозяйка от дома Сабуровых страдает мигренью. Это не идет ей на пользу.

Чуть поднажав на Оспину, я узнал, что у нее действительно скрываются беглые мясники. Она предлагает сделку: если Влад даст слово, что беглых больше не будут преследовать, то она уговорит трех мясников раздобыть тело. Ольгимский, после недолгих уговоров, согласился. Его слабое место, во-первых, Термитник (впрочем, я уже договорился, что его пока оставят в покое) и... Младший Бурах. Тяжелый Влад просит снять с него все обвинения.

Это баг: при разговоре с Георгием постарайтесь обойти тот момент, что за Бураха просит Влад, иначе столкнетесь с неприятным багом. Лучше отделаться туманной формулировкой — “мне нужно, чтобы Бурах пока вздохнул спокойно”.

Грозный судья со скрипом согласился снять обвинения с Бураха, но предупредил, что похититель тела Симона, кем бы он ни был, все равно будет покаран. Я оказался в щекотливом положении: я-то уже прекрасно знал, куда делось тело. И прекрасно знал, что Артемий Бурах действительно не виновен в его исчезновении.

Оспине оказалось вполне достаточно купеческого слова Тяжелого Влада. Мясники отправились в зараженный квартал, мне же она порекомендовала подождать час. Впрочем, дорога до зараженного района, если не спешить, примерно столько и займет.

Однако в зараженной зоне я очень скоро наткнулся на убитого мясника. Стоящий над его телом патрульный рассказал, что изуродованный мясником труп отправили на кладбище.

Совет: не спешите заходить в сторожку к Ласке. В ходе дальнейших событий ваша репутация окажется подмоченной. Сделайте это после того, как возьмете пробу крови. Узнав, что с прошлой эпидемии у нее остался “порошочек”, посоветуйте ей оставить его у себя и принять в случае болезни. Этот благородный поступок исправит вашу репутацию.

Там я быстро увидел горящий костер, окруженный патрульными. Похоже, табу на прикосновение к телам умерших действительно сильно. Однако патрульный готов закрыть глаза на мои манипуляции... за 10.000. Возмутительно! Я попробовал апеллировать к авторитету коменданта Сабурова, но это привело к вспышке ярости патрульных и, как следствие — потасовке.

Комендант всячески сочувствует. Но единственное, что он может сделать — отправить на верную смерть патрульных, с которыми я поссорился. Иначе по городу расползется слух, что я и есть тот самый Потрошитель. Кроме того, следующий наряд на кладбище он задержит на десять минут.

На одной чаше весов моя совесть, но на другой — тысячи жизней. Поколебавшись, я поспешил на кладбище, взял пробу крови умершего.

На обратном пути я заглянул к Ласке, дочке смотрителя кладбища. Действительно, очень интересная особа...

Это важно: скажем, наконец-то, пару слов о “порошочке”. Эта отрава, приготовленная из смеси всех доступных детям медикаментов, чудесным образом оказалась способна снимать заражение Песчаной Язвой. Нанося чудовищный вред здоровью, детская игрушечная “панацея” справляется и с болезнью, что мгновенно сделало ее практически бесценной.

Теперь — к Рубину. Исследовав кровь мертвого под микроскопом, мы пришли к интересному выводу: возбудитель болезни быстро погибает в мертвом теле. Это и хорошо, и плохо. Так или иначе, у Рубина есть таинственный источник культуры. Так или иначе, Рубин работает над вакциной. Medice, cura te ipsum.

День четвертый

К концу которого Бакалавру станет очевидно, что город совсем не готов к эпидемии такого масштаба.

Совет дня: непременный спутник любых беспорядков — вспышки преступности. По ночам ходить по городу опасно: можно наткнуться на бандитов. Напомню, что местная ночь начинается в десять вечера и заканчивается в семь утра.

Сегодня разбудившее меня письмо было от Тяжелого Влада. Он просил зайти по поводу подготовки санитарных помещений.

В Сгустке меня ждали неожиданные новости. Похоже, Ольгимский отнесся к подготовке санитарных помещений несколько... легкомысленно. В частности, под изолятор почему-то отводится дом... Лары Равель?!

Похоже, Тяжелый Влад попросту хочет таким способом списать ее в расход. Но зачем она дала согласие на такой безумный шаг?

Ольгимский - интриган, но не злодей. Здесь вообще нет злодеев.

Беседа с Ларой выявляет, во-первых, что Ольгимский просто вынудил ее дать согласие, а во-вторых — что у Лары изолятор делать все равно нельзя: у нее нет воды. Причину отказа системы водоснабжения Лара предлагает спросить у Младшего Влада: он, мол, в этом разбирается.

По пути меня настигла записка от Виктора Каина, и я решил забежать к нему по дороге. По его словам район, накануне охваченный эпидемией, сегодня абсолютно безопасен. Во всяком случае, мародеры, орудующие там, не проявляют никаких признаков заражения. Что ж, это совпадает с моими вчерашними выводами: возбудитель гибнет в мертвых телах, и эпидемия захлебывается. Стоит проинспектировать этот район, если будет время. Все, что надо сделать — прийти туда, зайти в первый попавшийся дом и убить там одного-двух мародеров, разгуливающих по району. После чего представить младшему Каину их снаряжение, как доказательство.

Однако прежде надо разобраться с помещениями под госпиталь и изолятор. Младший Влад рассказал, что произошло с водопроводом: его разрушила группа фанатиков, которые, якобы, хотели оградить людей от “отравленной” воды, текущей ныне в реке. Что, конечно, окончательно меня добило: будто мало Песчаной Язвы, теперь город вполне могут прикончить и более “гражданские” болезни, возникающие из-за антисанитарии!

Однако в городе есть два здания, обеспеченные водой из источников: театр и собор. Ольгимский Старший, будто бы почуяв мою мысль, рассыпается в комплиментах и предлагает проинспектировать эти два сооружения.

Возле Театра меня встретил Исполнитель. Он рассказал, что, в соответствии с приказом все того же Ольгимского, театр был заперт, а ключ унес с собой кто-то из труппы. Разыскав бедолагу, я забрал у него ключ и вернулся к театру. Допрос исполнителя подтвердил, что это помещение вполне подходит для госпиталя.

Аналогичная история произошла и с собором. Стоящая у дверей девушка указала примерный район, где надо искать парня с ключом. А собор вполне годится под изолятор.

Это важно: Актера вы найдете чуть севернее руин между домом Лары и мостом. Не побрезгуйте вывести его из зараженной зоны: он подарит вам на прощание бутылку твиритовой настойки. Ключ от собора найти чуть сложнее. Парень стоит на улице, по карте — севернее отмечающей его дислокацию “ладошки”, возле вечно закрытого бара.

Проходя очередной раз мимо дома Младшего Влада, я решил заглянуть к нему. И не напрасно. Младший рассказал мне о какой-то дикой авантюре. Ларе, Юлии и Анне зачем-то поручили испытания конфискованных медикаментов. Что за глупость? Надо навестить девушек.

Я оказался прав. Ольгимский опять пытается сжить со свету своих врагов. Ясно же, что единственный способ дать точный ответ — испытать препараты на себе. Если Ларе поручили “испытывать” сравнительно безопасные анальгетики, то Юлии достались антибиотики, которые, я вам как врач говорю, не способны излечить Песчанку, Анне же — иммунные препараты. Лучше отобрать их у девушек. Целее будут.

Ну, основная задача на сегодня выполнена: в городе теперь есть морг (хоть его Ольгимский смог оборудовать самостоятельно!), изолятор и госпиталь.

Оставшееся время можно посвятить борьбе с бандитизмом, беседе с Оспиной и расследованию истории с водопроводом. Сабуров обещал подкинуть патронов. Medica mente non medicamentis...

ВТОРАЯ СТРАНИЦА

День пятый

В который Бакалавру предстоит пожалеть о том, что все существующее предпочитает живое мертвому

Совет дня: с утра займитесь историей с Горбуном: даже если вы не захотите выкупать заключенных — деньги все равно лишними не будут. И не пропустите встречу с Артемием!

У меня уже вошло в привычку начинать утро с визита к Младшему Владу за свежей сводкой эпидемиологической обстановки. А дежурное письмо, конечно, тут как тут. На этот раз, как ни странно, от Анны Ангел. Захлебываясь от восторга, Анна делится только что придуманным великолепным способом подзаработать. А именно — шантажировать ее давнего компаньона по “Каравану”.

Что ж, при том, какие цены на продукты в городе, деньги не помешают. К тому же я питаю мало сочувствия к “Каравану”, ужасной труппе, похищавшей в свое время детей и делающих из них уродов для цирков.

Но у Горбуна, к которому отослала меня Анна, оказывается, тоже свои проблемы: пропала дочь. Так что, в общем-то, до шантажа дело можно не доводить. Горбун сам предлагает огромные деньги за возвращение его дочери.

Получить недостающую информацию от Анны — раз плюнуть, достаточно лишь строго на нее поглядеть. Она тут же выложила историю приемной дочери горбуна и рассказывала, где ее можно найти. Это, кстати, совсем рядом: бар, где зависает Андрей Стаматин: девушка подрабатывает там танцовщицей.

Девушка, между прочим, отнюдь не горит желанием возвращаться домой, и у нее есть на то веские причины. Единственное, на что она согласна — встретиться в 21:00 в условленном месте и поговорить подробнее. Ладно, стоит вернуться к горбуну и уклончиво рассказать, что девушку я нашел и встречу с ней обеспечу, но потом.

Пора навестить доктора Рубина в его логове на складах. Работы по созданию вакцины продолжаются, теперь для опытов не хватает живой культуры возбудителя болезни. А раздобыть культуру можно только одним способом: заполучить еще теплое сердце больного. Ведь, как вы помните, инфекция живет только in vivo.

Слава богу, Рубин сомневается в моей способности вырезать сердце у живого человека. Правильно делает, что сомневается. Похоже, стоит обратиться к специалисту — Артемию Бураху. Suum cueque. Где он скрывается, наверняка знает Тяжелый Влад.

Ольгимский, на удивление, обходится без особых маневров. Где Артемий? Где-где — в каталажке, разумеется. Накануне в городе прошло несколько облав. Хватали всех. Тех, против кого находились сколь либо веские “улики” — убивали на месте. Остальных заключили под стражу в здании городской управы. Что, фактически, означает смертный приговор: здание заражено, но даже если они не умрут от Песчанки, прибывающий на днях Инквизитор не склонен к оправдательным приговорам.

Этот террор, разумеется, начат Сабуровым — вот, что имелось в виду, оказывается, под особыми полномочиями. Беседовать с ним оказалось бессмысленно — он наотрез отказался выпустить Артемия и других заключенных. Намеки на презумпцию невиновности не заставили его даже фыркнуть. Боже, что делает с человеком власть!

Что ж. Стоит, наверное, сходить к жене коменданта — Катерине. Из ее бессвязного бормотания я узнал массу интересного. Оказывается, Артемия Бураха содержат не в Управе, а где-то возле “его же собственного логова”, там, где “...машина не дает увидеть...”.

Решить этот ребус оказалось довольно просто. Артемия, под охраной трех ополченцев, я нашел в разделочной, напротив здания, помеченного как “машина”. В ходе разговора командир охраны сам навел меня на мысль: попросить помощи у профессионалов. То есть — у Грифа и его компании.

Гриф согласился помочь за десять тысяч местных монет. Деньги, согласитесь, немалые, однако оно того стоит. Я поспешил обратно, в сопровождении троих головорезов. Ценой собственных жизней они устранили охрану, хотя последнего пришлось добить мне самому.

Может, стоило бы оставить в клетке этого Потрошителя? Еще натворит дел...

Выпущенный на свободу Гаруспик согласился помочь. Собственно, он уже договорился с Рубиным. Условия простые: около девяти часов он отправится в квартал Кожевенников, найдет там подходящее “тело” и начнет с ним “работать”. В случае непредвиденных обстоятельств — уведет патрульных подальше, при этом моя задача — забрать сердце и поспешить в прозекторскую Рубина.

До назначенного времени осталась пара часов, так что я решил разобраться с репрессиями Сабурова и зайти в Управу. Обстановка там, прямо скажем, устрашающая. Половина заключенных уже умерла от Песчанки. Немногие оставшиеся с ужасом ждут смерти. Однако Исполнитель отказался выпустить их, требуя выкуп. На это ушли практически все деньги, полученные мной от Горбуна, но что такое деньги, по сравнению с человеческими жизнями?

Совет: даже если у вас в карманах вдруг найдется необходимая сумма — не спешите. Для начала сходите к Младшему Владу: на благое дело он выделит еще 20 тысяч (а всего понадобится 60000).

Приближалось назначенное Артемием время. Я нервничал: Вера, дочка Горбуна, назначила встречу в то же время... И примерно в том же районе. Решив сначала уладить дела с ней, я пошел к месту встречи и...

Передо мной лежало тело девушки со вскрытой грудной клеткой. Почему, ну почему чертов Гаруспик выбрал именно ее?! Однако, проверив, я убедился: девушка была больна. Роковая случайность? Или судьба?

Взяв еще теплое сердце, я поспешил к доктору Рубину. Если забыть о цене — можно праздновать победу. Доктор обещает, что к утру будет готова вакцина — если не спасение, то надежное профилактическое средство от Песчаной Язвы.

Последнее, что надо сделать — зайти к Горбуну. Он убит горем и, похоже, слегка спятил. Черт, кажется, он теперь представляет собой изрядную проблему. Может стоит...

Нет. Завтра, завтра, завтра... А сейчас — спать. Memento mori.

День шестой

В который Бакалавру предложат на выбор несколько источников заражения.

Совет дня: сегодня к привычным бандитам добавятся фанатики-поджигатели, истребляющие больных и зараженных. У каждого при себе около тысячи монет и что-нибудь из провианта, а их убийство позитивно отражается на репутации.

С утра пораньше, заскочив к Младшему Владу за картой, я застал оного в расстроенных чувствах. Оказывается, спятивший от горя Горбун решил отомстить. Отомстить чуме и всему городу. Нанятые им отряды фанатиков, обвешанных бутылками с зажигательной смесью, самым натуральным образом поджигают город. Ferro ignique, так сказать... Что, естественно, не находит понимания ни у мирных жителей, ни у патрулей. Однако заветная мечта Горбуна — штурм Термитника.

Многострадальный Термитник! Ну почему все думают, что рассадник эпидемии именно там?! Но, что самое удивительное, Большой Влад по этому поводу проявляет хладнокровие удава, а, попросту говоря, — даже не чешется.

Это крысы: о-о, крысы! Гадостные твари, они не упустят случая укусить вас за пятку, что вредно сказывается на самочувствии и грозит заражением. Крысы водятся как в чумных, так и в карантинных районах и гоняются за вами с настойчивостью налогового инспектора. Их можно резать ножом, пугать выстрелами из пистолета или прятаться в попутных магазинах. Дожили!

Так, а чем порадует доктор? Да ничем, собственно. Рубин измучен. Обреченно вручив мне образец вакцины, он заявляет, что пришла пора отправиться с повинной к Каиным и все рассказать про тело Симона. Которое, смею напомнить, он “прижал” для исследований. Судя по всему, именно оно было источником упоминаемой “полумертвой культуры”, использованной в самом начале исследований. Остается только, восхищаясь мужеством доктора, попрощаться с ним и пообещать замолвить словечко перед Георгием Каиным.

Новая вакцина — это огромный шаг вперед. Она дает, хоть и временно, практически полный иммунитет. Только вот какую цену заплатит за это Рубин?

Впрочем, мне тоже скучать не приходится. В 8:00, как дети в школу, приходят три послания: от Марии Каиной, Капеллы Ольгимской и самого Влада-старшего. Начать стоит с Марии, чтобы заодно заскочить к Георгию Каину и замолвить обещанное словечко за Рубина. Впрочем — без особого результата, уж очень им был дорог святой старик. Остается только надеяться на справедливость Георгия, судьи.

Речи Марии и Капеллы носят, в основном, характер предупреждения и уж никак не отвечают на вопросы. Старший же Ольгимский напоминает, что завтра в город прибудет Инквизитор... Что определяет основную цель дня: найти переносчика болезни.

Что удивительно, на вопросы о штурме термитника Тяжелый Влад реагирует весьма спокойно, если не сказать равнодушно. Мол — пусть, все равно ничего у них не получится. Непонятно, почему тогда так беспокоится Влад Младший?!

Чуть позже приходит послание от знакомого паренька — Спички. Он так прямо и заявляет, что нашел переносчика! O sancta simplicitas!

Спичка, с детской непосредственностью, радостно сообщает, что нашел Шабнак-Адыра! Расспросив паренька и строго наказав ему больше не рисковать, я отправился на поиски...

И действительно. Миновав Врата Скорби и почти дойдя до начала канатной дороги, я увидел весьма странное существо. Оно не было похоже на человека, оно... Оно вообще ни на что не похоже! К тому же, подойдя к нему, я вдруг почувствовал, что стремительно теряю силы. Однако я все же рискнул, слабея с каждой минутой, поговорить с ним.

Руки чесались выхватить револьвер и прикончить непонятную тварь. Но я не стал этого делать. Почему-то внутри возникла уверенность: оно не может быть источником заражения.

Очередная проба под микроскопом...

В 12:30 пришло тревожное послание от Виктора Каина. Поспешив к нему, я узнал о произошедшем несчастье. В Соборе, приспособленном под изолятор, все мертвы. Состояние близко к новому взрыву паники, в городе готова вспыхнуть “охота на ведьм”. Ходят слухи, что Собор посетила таинственная “Людоедка”, Шабнак-Адыр.

Сабуров более приземлен в гипотезах. Он уверен, что разносчик заболевания — одна из двух девушек: Юлия или Лара. В Соборе были найдены их вещи, а некоторые умирающие шептали: “Лара... Лара...” Впрочем, в голову тут же пришла мысль: быть может, не “Лара”, а — “Клара”?!

В любом случае — есть способ проверить. Для этого нужно взять анализ крови у подозреваемых. В крови переносчика должно быть много возбудителя болезни или антител. А ведь именно об этом меня предупреждали с утра: меня невольно сделали судьей в этой охоте на ведьм. К тому же завтра необходимо предоставить Инквизитору переносчика...

Лара и Юлия без сопротивления дают свою кровь на анализ. При этом обе указывают на еще одну возможную подозреваемую: Клару. По ходу дела Ольгимский вносит в процесс свои коррективы — еще двух подозреваемых: Анну Ангел и Оспину.

Ясно, что и Ольгимский, и Сабуров просто хотят избавиться от личных врагов. Да еще и меня берут “в долю”. Мне ведь нужен переносчик, чтобы отчитаться перед Инквизитором? Выбирай любую! Она будет быстренько сожжена и — концы в воду...

"А из тебя тоже набивка лезет..."

Однако все четыре пробы оказались чистыми. Незадача... Хотя моего слова будет достаточно: и любая из четырех пойдет на плаху. Но кто же настоящий переносчик?!

Надо искать таинственную Клару. А находится она... В комнате Катерины Сабуровой, но взять пробу крови у нее не мне не удалось.

Александр Сабуров, узнав о моих подозрениях, мигом переписывает Клару из “святых” в “демоны”. И заявляет, что Самозванка лишена покровительства Сабуровых. Несколько опешив, я кинулся обратно к Катерине, но Клары уже и след простыл. Знать, где она сейчас, может Ласка, смотрительница кладбища...

Разговор с Лаской наводит на мысль, что существуют сразу две Клары. Причем одна из них — подделка, та самая Шабнак-Адыр. Эти подозрения только укрепляются после беседы с девочкой Мишкой в вагоне за железнодорожной станцией, куда меня без промедления отсылает Ласка. Черт, что за мистика?! Должно же быть этому рациональное объяснение? И где, черт побери, искать Клару (и которую из двух?) — так и остается загадкой...

В конечном итоге Клара находится в последнем месте, где я мог ее искать. В доме Евы Ян. Девочка легко соглашается дать пробу крови. И, что окончательно сбивает меня с толку... Ее кровь, несмотря на то, что сильно отличается от крови нормального человека, также не содержит возбудителя болезни.

Это интересно: Если вы все-таки не удержались и убили Альбиноса, то сможете найти Клару на том месте, где он раньше стоял.

Таинственная Незнакомка - кто она? Ангел? Дьявол? Оба сразу?

Клара сама предлагает, чтобы я сдал ее инквизитору, как источник чумы. Так что у меня три варианта. Последовать этому странному совету — и все довольны. Все, кроме моей совести, разумеется. Второй вариант: сдать Клару Инквизитору, но настаивать на том, что она не переносчик заразы. Скорее всего — это все равно равносильно смертному приговору. Эдакая сделка с совестью. И третий — посоветовать ей “уматывать поскорее”. Fuge, late, tace!

Ну вот. У меня нет ни переносчика, ни Клары... Совесть удовлетворена... Но что будет завтра?! Что я скажу Инквизитору? Серьезный вопрос...

Что ж, думать над ним будем завтра. А пока, дабы развеяться помогу Младшему Владу в его горести. Около десяти должен начаться штурм Термитника...

В отличие от прочих морально-интеллектуальных головоломок этого дня, тут все было просто. Подойдя к северному входу в Термитник, я, проскользнув мимо занятых дракой с патрульными поджигателей, просто подошел к Горбуну и... пристрелил его. После чего пошел спать. Кажется, я стал более циничен: способен ли был я на такой поступок неделю назад? Pecunia non olet...

День седьмой

В который Бакалавр сможет узнать правду и приобрести бесценного союзника.

Совет дня: похоже, Инквизитор появился в самое время. Эпидемия свирепствует, не отставая от преступного мира, особенно в районе Собора, куда придется часто заходить. Дел будет много. Тщательно рассчитывайте время, чтобы успеть завершить их до полуночи. И да хранит вас... ну хоть кто-нибудь.

С добрым утром, Бакалавр Данковский! Сейчас вы поймете, что утро, как говорили древние, добрым не бывает. Сегодня будет великий день. В этом вы убедитесь, едва ступив за порог: там вы сразу обнаружите две новости, плохую и... снова плохую.

Плохая новость: в город, как и было обещано, приехал Инквизитор. Встречайте! Кстати, он, а точнее — она, наверняка скоро вызовет меня, так сказать, ad referendum.

Ну и вторая плохая новость: вот и до моей штаб-квартиры добралась эпидемия.

Наконец, на закуску. В комнате Евы я обнаружил малознакомую девушку в костюме местных танцовщиц. Из ее сбивчивого рассказа можно уяснить только одно: Ева, похоже, затеяла какую-то грандиозную глупость, а Андрей Стаматин просит меня срочно встретиться с ним для обсуждения планов спасения этой дуры.

Совет: на самом деле, когда вы будете спускаться, Ева будет на месте. Однако стоит вам выйти и снова зайти — на ее месте будет уже Айян. С этим заданием лучше разобраться в самом начале дня, хотя от этого ничего не изменится: спасти Еву невозможно.

Вот теперь, сломя голову, стартую... к Младшему Владу за свежей картой: все равно по пути. Привычка, привычка...

Именно здесь будет принято окончательное решение.

Ворвавшись в кабак, где обычно зависает Стаматин, я обнаружил, что Андрея на месте уже нет. Зато есть два “кунака”. Похоже, Стаматин звал их на помощь, но парни предпочли поддержать его морально. После небольшого разноса, они указали, куда унесся Андрей, подарили карабин, десять патронов к оному — и помахали на прощание платочками, предоставив мне оказывать огневую поддержку другу.

На помеченном островке ждали несколько мясников и черви. Однако карабин — замечательная штука, так что у меня даже осталось несколько патронов про запас. Там же оказался Андрей Стаматин (чуть не подстрелил его по ошибке!) и девушка-танцовщица. Девушка — в своем обычном неглиже, Стаматин — в расстроенных чувствах.

Оказывается — он все неправильно понял. Всплыл краешек какой-то темной истории со степняками, но, главное... Ева Ян, действительно, совершила, пожалуй, величайшую и уж, по крайней мере, последнюю в своей жизни глупость: бросилась с помоста Собора, желая, таким образом, “вложить в него свою душу”. Vir magni ingenii!

Увы! Еву уже не вернуть. А мне остается, уныло волоча за собой карабин, отправляться в этот самый Собор на разнос к Инквизитору.

Вопреки ожиданиям, в город прислали, вместо уже упоминавшихся персон, Аглаю Лилич. Вместо ожидаемого разноса я, похоже, получил мощного союзника. Однако что-то мне подсказывает, что и репрессии, и все прочее будут в ассортименте. Все-таки Аглая — Инквизитор и намерена железной рукой придушить беспорядки.

Власти затеяли странную игру. Оказывается, еще до моего приезда, в город были заброшены наблюдатели от Властей. Во время эпидемии они, скорее всего, скрывались под клювастыми масками Исполнителей. А сейчас некто Александр Блок, боевой генерал и герой войны, ведет к городу “моральную поддержку” которая, по вооружению очень мало походит на “санитарный отряд”: дальнобойная артиллерия и огнеметы.

Какие цели преследовали Власти? Что им, вообще, нужно от этого городка? Что они знали заранее, а к чему оказались не готовы? На эти вопросы еще предстоит искать ответ. А пока Аглая просит собрать у Наблюдателей их записи. Инквизитору они их вряд ли отдадут, а вот мне, который, по идее, “свое уже отыграл” — легко. Для этого надо только найти клювастых наблюдателей.

Это важно: Наблюдатель Каменных Дворов находится во дворике за аптекой (по карте — направо от своей “ладошки”). Осторожно: рядом с ним часто бывает облако заразы. Наблюдатель Узлов стоит позади Театра. Наблюдатель района Земли стоит вне зараженной зоны, в зоне карантина, по карте чуть ниже и правее “ладошки”.

Все трое без лишних споров отдают документы — главное, не говорить им, что меня послала Инквизитор. Однако это только начало. Получив отчеты, Аглая сообщила, что абсолютно честным оставался только один из Наблюдателей. Второй — откровенный саботажник, третий — колеблется, поэтому иногда врет, иногда говорит правду. Кто какой — естественно, неизвестно. Откуда информация у самой Аглаи — она молчит, туманно ссылаясь на осведомителя в столице.

Узнать, кто есть кто, можно с помощью логики, опросив всех троих и сверив их показания. Тот, что колеблется, выдал себя тем, что как “правдивого” наблюдателя назвал кого-то, кроме себя. Соответственно, зная колеблющегося, можно узнать вруна: он свалит на него всю вину. Sapare aude!

Но, в общем-то, гораздо проще решить эту проблему, раздобыв балахон и маску Исполнителя. Тем более что Артемий Бурах в своей записке просил об этом. Так что займемся поисками реквизита.

В театре Бессмертник разводит руками: все маски и балахоны конфисковал Сабуров. В них работают те, кто хоронит тела и, вообще, вынужден находиться в зараженной зоне: реквизит ведь, какая-никакая, но все же защита от инфекции.

Сабуров, последнее время очень нервный и злой, сообщает, что весь реквизит роздан. В частности — Петру Стаматину, которого назначили главным ответственным за кремацию.

У нее свои представления о порядке. Пожалуй, достаточно эффективные...

Между прочим, это смертный приговор. До сих пор никто из тех, кто попадал на эту должность, не выживал. Похоже, Сабуров, предчувствуя, что вот-вот будет вынужден передать свои полномочия Инквизитору, просто решил таким образом послать “последний привет” своему врагу. И за что он так Стаматина не любит?!

Петр у себя дома. Он прекрасно понимает, что живым ему с этой должности не выбраться, но просит хотя бы три дня отсрочки, чтобы закончить чертежи очередного гениального творения. Впрочем, теперь у меня есть рычаг, которым можно надавить даже на Сабурова: Аглая.

Аглая согласна, что использовать служебное положение для сведения личных счетов нехорошо. Узнав, что Стаматин — автор торчащего за окном Многогранника, она окончательно решает, что на должность сжигателя трупов, пусть и главного, можно поискать куда менее талантливую персону.

Неожиданно Инквизитор просит оказать ей ответную услугу. Тут-то и выяснилось, что она... родственница Марии Каиной. Аглая просит устроить ей встречу с Марией. В детстве они сильно поссорились, а позже репутация Инквизитора уже никак не способствовала их примирению. Ну что ж, “Блаженны миротворцы”...

Хм. Все не так просто. Мария наотрез отказывается встречаться со страшным Инквизитором. Однако в ходе беседы она сбалтывает, что собирается куда-то выйти из дома, несмотря на строжайший приказ не выходить на улицу.

Для выяснения деталей нужно зайти к Виктору Каину. А он рассказал, что Мария собирается навестить... Петра Стаматина. Нет, все-таки этот город переполнен интригами и недомолвками... Однако можно использовать их для своего личного блага.

Вслед за этой комнатой - лестница вглубь Многогранника. Сходите, когда придет время, не пожалеете.

Но сначала я решил дойти до Петра и порадовать его новостью, что работа в крематории ему больше не грозит. На радостях архитектор подарил мне ставшую ненужной ему маску, а плащ Исполнителя лежит возле ямы, наполненной телами умерших, неподалеку от кладбища.

Итак, теперь у меня есть полный комплект маскировки. Подойдя к предателю и прикинувшись “колеблющимся” наблюдателем Земли, я устроил ему эффектное разоблачение. Саботажник тут же скис и запросил не “сдавать” его Инквизитору. Нет. Похоже, я научился у Аглаи (а может, у этого Города?) легко приносить в жертву одну жизнь, чтобы спасти многие.

После расправы над предателем я сообщил Аглае, что Мария в скором времени будет у Стаматина. Подумав, решил и сам заглянуть туда. Все-таки пусть Мария сразу узнает, кто ее “выдал”.

Ой. Вместо ожидаемой умилительной сцены примирения я, кажется, наблюдаю яростную схватку! Быстро разведя всех по углам и убедившись, что Мария более-менее в порядке, а Стаматин просто пьян (не новость), я вздохнул свободнее. Что ж. Кажется, Аглая в чем-то меня обманула. Впрочем, она благодарит за помощь, а ситуация, похоже, стабилизировалась. Но что же, черт побери, происходит?! Не верить же рассказам Петра о столкновении демона и ангела?!

Это важно: Аглая предложит вам самому выбрать награду: антибиотики, вакцину Рубина (не надейтесь, всего одну) и обрез двустволки. Антибиотики пригодятся вам, если вы все-таки подхватили заражение. С действием вакцины вы уже знакомы, хотя оно временно. Обрез же — весьма ценное приобретение, но патроны к нему очень редки.

* * *

Что ж, задача дня выполнена. Странно, что Ева Ян не исчезает из списка живых Порученных. Requiescat in pace...

День восьмой

Это неведомое устройство позволяет издалека видеть зараженные области.

К концу которого Бакалавр сможет удостовериться в том, что от Земли не приходится ждать ничего хорошего.

Совет дня: сегодня снова постарайтесь урвать часа два-три дневного сна. Ночью поспать не удастся.

Сегодня нет никаких причин нарушать добрую традицию — начинать день с визита к Младшему Владу. Тем более что Влад сам не прочь повидаться, чтобы рассказать очередную гадость. Оказывается, в Термитнике кто-то производит фальшивую “панацею”.

Вопрос о том, что если есть фальшивая, то где-то, вероятно, есть и настоящая, пока оставим в сторонке. Терзаемый праведным возмущением и желанием прижать к ногтю шарлатанов (которые, кстати, прикрываются моим же именем) я поспешил в Термитник. Да, вот мы, наконец, и добрались до таинственного Термитника. Дверь, которая поменьше, заканчивается тупиком, мне нужна большая, как у грузового вагона.

Решив осмотреться, я свернул направо от входа и углубился в комнаты. Очень кстати: там я, к своему удивлению, наткнулся на Артемия Бураха. Тот очень обрадовался моему приходу и тут же попросил исследовать какой-то странный образец крови. На вопрос о происхождении образца он, естественно, не ответил. Просил только выяснить, имеются ли там бактерии Песчанки и антитела. На вопрос о фальшивой панацее Артемий только хмыкнул, но посоветовал искать на втором этаже.

Как и говорил Младший Влад, “кабинет” шарлатанов прямо напротив двери. Только, как уточнил Гаруспик, на втором ярусе.

Прикинувшись “клиентом”, я устроил червям эффектное разоблачение. Впрочем, устраивать репрессии нет смысла. Черви — народ простой. Они где-то слышали, что из сердца больного доктор Рубин и доктор Данковский сделали лекарство от Язвы (ну, ведь примерно так и было, не правда ли?), вот и решили “повторить”, в меру способностей...

Черви освоили производство панацеи. Судя по ингредиентам - что-то подслушали и подсмотрели, да не поняли...

А вот дальше началось самое интересное. Дабы отвести от себя гнев грозного Бакалавра (то есть меня), черви с потрохами сдали Младшего Влада. Оказывается, тот скупил всю настоящую панацею. Да еще и их подставил. Боится конкуренции на рынке, наверное...

Запугав бедных дикарей до икоты, но пообещав не сдавать их Настоятельнице, я отправился выяснять подробности махинаций младшего Ольгимского, который, судя по всему, оказался изрядной скотиной.

Однако Влад, вопреки ожиданиям, не стал отпираться. Да, он действительно хотел подмять под себя черный рынок панацеи. Однако вчера, найдя некий “идеал”, о котором он, разумеется, не скажет ни слова, он раскаялся и роздал собранную панацею (производства Бураха-младшего, кстати) тем, перед кем чувствует вину.

Верить? Не верить? Проверить. Для этого было достаточно отправиться в Театр, к Марку Бессмертнику. Тот подтвердил, что Младший Влад продал ему, а точнее — фактически — подарил панацею. Еще панацея, стараниями Ольгимского, теперь есть у Юлии, Лары и третьей особы, которая очень просила сохранить ее инкогнито. Впрочем, не надо быть гением, чтобы догадаться, что речь идет об Анне Ангел: похоже, Младший Влад замаливает грехи после истории с “испытаниями медикаментов”.

За время разборок с “шарлатанами нашего городка” на меня свалилась куча корреспонденции. Например, записка от новой домоправительницы Омутов, в которой она сообщает о “странных посетителях”.

Я решил забежать в Омуты, и обнаружил там делегацию из Башни. Их послание простое: “Дядя Бакалавр, у нас все хорошо, не суй свой нос в наши дела, пожалуйста”. Для доказательства того, что болезнь в Башню не проникнет, дети советуют обратиться к Капелле. Кстати, можно воспользоваться случаем: исследовать под микроскопом образец крови, которую дал Артемий.

ТРЕТЬЯ СТРАНИЦА

Далее по списку — вызов к Аглае Лилич. Стоит почтить вниманием, все-таки Инквизитор. Она рассказала много интересного о Властях и Предопределенности. Впрочем, в конце концов, беседа вернула нас к самому началу: надо искать источник заболевания. Тем или иным образом речь зашла о странном колодце, который выкопал у себя в берлоге Младший Влад. Что ж, будем отрабатывать “минеральную” версию происхождения Язвы, недаром же она Песчаная? Определенно, Младший Влад сегодня в центре внимания!

По пути я заскочил к Капелле, чтобы расспросить ее про Многогранник. Она и вправду рассказала много интересного... Может ли быть хоть частичка из этого правдой?! Боже, что же сотворил безумный гений Петра Стаматина?

А еще Капелла просила отнести в Термитник кое-какие лекарства и передать их пятилетней девочке: Тае Тычик. Эта девочка, собственно, держит в повиновении весь Термитник, его обитатели просто боготворят ее. Кстати, что интересно, в свое время Тая ушла из Башни...

Видимо, мне снова предстоит поход в Термитник. Но, все-таки, для начала зайду к Младшему Владу выяснить насчет колодца.

Влад, как я и предполагал, наотрез отказывается рассказать про колодец. Ни уговоры, ни угрозы не помогают. Честно говоря, я сильно разозлился. Но найдется и на него управа. Оспина, которая ненавидит Сабуровых, наверняка знает, чем можно его подцепить...

Обитатель этого дома болен Песчаной Язвой.

Это важно: Исполнитель напротив дверей — знак того, что обитатель заражен. Чтобы посетить жилище, нужно передать ему что-то из сильных антибиотиков или же саму панацею.

Что ж, Оспина, со свойственным ей ехидством, выкладывает все. Оказывается, именно Младший Влад отдал приказ закрыть Термитник. И, судя по всему, именно после того, как Исидор обнаружил там болезнь...

Вот это новость! Выходит, Тяжелый Влад все это время просто прикрывал сына?! О том, сколько умерло в замурованном Термитнике — подумать страшно. А вспомним-ка, какой из районов был первый охвачен эпидемией? Кожевники... Все сходится...

Мне надо сильно подумать, а пока — Термитник. Выслушав мое мнение о пробе крови, Артемий заявил, что готов создать лекарство от Песчанки и даже подарил пузырек с панацеей. Ох... Если бы все было так просто... Если бы...

Таю Тычик я нашел на третьем ярусе, прямо напротив лестницы. Пройдя по освещенному факелами коридору, я оказался в странной комнате, где, в окружении мясников, обнаружил маленькую девочку.

Убедить Таю взять антибиотик удалось, только упирая на авторитет Капеллы. Пользуясь случаем, я расспросил девочку. И очередной раз картина мира перевернулась у меня перед глазами.

Оказывается, в Бойнях велись какие-то раскопки (об этом уже упоминал Младший Влад). Что искали — непонятно, но нашли, похоже, Песчаную Язву. Как только появились первые больные — вызвали доктора Бураха. Вот где старик подхватил заразу! А потом растерявшийся Ольгимский-младший просто приказал запереть Термитник, quod erat faciendum.

Я понял, что мне жизненно необходимо исследовать Бойни. Тая согласилась посодействовать в этом, если “дядя Бакалавр” приведет в Термитник того, кто приказал его запереть...

Та-ак... Ничего хорошего Влада в Термитнике, естественно, не ждет. Однако... Однако нельзя сказать, что он этого не заслужил. Сколько на его совести смертей? Сотни? Тысячи? Десятки тысяч?!

Мучимый сомнениями, я направился к Младшему Владу. Однако тот, похоже, сломлен чувством вины, так что решил сам отправиться в Термитник и принять судьбу, какой бы она ни была. Просит только предупредить отца о том, чтобы тот не вздумал вмешиваться и, вообще, держался пока подальше от Термитника.

Это баг: хотя, по совести, держать ответ перед Термитником надо посылать именно Младшего Влада, зачастую это приводит к очень неприятному багу, который проявляется в конце игры. Влада не убивают, он не исчезает из списка Порученных, позже его можно даже увидеть: он будет стоять возле Таи в Термитнике и молчать, как партизан. Однако перед его домом появляется Исполнитель, который упорно твердит, что Младший Ольгимский мертв.

Теперь бы попытаться смягчить судьбу Младшего Влада, да поздно. Решение, очевидно, уже принято и приведено в исполнение, хотя Тая заявляет, что Влад жив, “просто его заперли, так же, как он в свое время запер обитателей Термитника”.

Ну что ж, зато меня теперь пустят в Бойни. Правда, не сразу. Тоннель откроется только в 23:00, так что, кажется, есть призрачный шанс выспаться перед приключениями...

Вот он, вход в Бойни, и я...

(из темноты доносятся звуки ударов, крепкие нецензурные выражения и выстрелы)

День девятый

В который происходит оккупация города, а Бакалавра впервые просят о помощи встревоженные дети.

Совет дня: феерическое зрелище представляет собой поединок огнеметчика с поджигателем! Если успеть вмешаться, даже выстрел по корпусу поджигателя, скорее всего, станет фатальным, а значит — принесет трофеи.

Все они ждут только приказа...

Fugit irreparabile tempus. Взгляните на часы. Сейчас уже два дня! Впрочем, после той трепки, которую мне задали в Бойнях, можно сказать спасибо, за сам факт успешного пробуждения... Впору, подобно Белому Кролику, закричать: “Я опаздываю! Я опаздываю!”.

Впрочем, для начала стоит выразить благодарность спасителю. Передо мной — легендарный Александр Блок, он же — Полководец, командующий присланными войсками.

Полководец невольно вызывает симпатию: это настоящий рыцарь, прямодушный, решительный и бескомпромиссный... Обидно сознавать, что он вполне способен разнести весь город в груду щебня. Инквизитора Аглаю Лилич он, судя по всему, люто ненавидит. Хм, ну, быть может, у него и есть на то причины.

Воспользовавшись возможностью, я сразу попросил Полководца не вмешиваться в дела Многогранника, а если в том возникнет необходимость — посоветоваться со мной. Александр, не став лезть в бутылку, согласился на это.

Пришла пора разобраться с корреспонденцией. Меня желают видеть: Аглая (ну еще бы), Виктор Каин, Лара, Анна и Юлия. В общем, почти весь высший свет города.

Начнем с Виктора. Он слегка ошарашил меня, предложив... побывать в Многограннике.

Н-да, однако, все не так радужно, как кажется. Похоже, семья Каиных задумала коллективное самоубийство. Во всяком случае, все они поспешно “приводят дела в порядок”. Вот и Виктор просит вас поговорить с его сыном.

Поднявшись на вершину Многогранника, я вспомнил про “агатовую яму” — что-то вроде “пароля”, который Хан сказал мне на случай, если я снова захочу увидеться с ним. Каспар явился на мой зов и обещал пустить меня в Башню, если я достану ему... Пять армейских карабинов. На вопль вроде “Мальчик, ты что, сдурел?!” паренек ответил неожиданно трезво. Похоже, он знает, что делает и очень хорошо отдает себе отчет, кто такой Генерал Пепел. И, тем не менее, просит пять карабинов. Да и отец Хана подтверждает: лучше дать ребенку то, что он хочет. Все равно ведь достанет! Но где же взять столько оружия?!

Ну, один карабин у меня уже есть. Еще один можно выпросить у Полководца “в целях самообороны”. Поскрипит, но даст. А еще три?

Ладно. Настала пора посодействовать нашим девушкам. Зачем они хотели видеть Бакалавра?

Ларе вдруг приспичило обзавестись маленьким пистолетом. Утверждает, что для самообороны, но что-то в этом неискреннее. Анна вдруг заявляет, что просто мечтает подарить Ларе пистолет, именно такой, какой она хотела. И в этом что-то еще более неискреннее. O tempora, o mores!

Кто мне объяснит, что же здесь творится?! Юлия, кто же еще. Ситуация такая. Лара, видя в Полководце сосредоточие мирового зла, решает убить его. При этом конспиратор из нее получился просто великолепный: о готовящемся “покушении” знает уже половина города, не исключая и Александра Блока, кстати. Хитрая Анна написала ему анонимку с предупреждением. Теперь она хочет всучить Ларе пистолетик, из которого не то что человека — крысу с трудом убить можно, тем самым обезопасив Полководца. Юлия просит посодействовать ей в этом. А как завершающий штрих просит, чтобы Бакалавр указал Полководцу на нее как на организатора “покушения”. И предупредил, что если вдруг к нему явится “дурочка с игрушечным пистолетиком” — отнестись к ней с сочувствием.

Это баг: если Юлия к этому времени больна, в принципе, можно накачать ее антибиотиком. Но тогда, выйдя из ее дома, вы намертво “застрянете” между дверью и Исполнителем. Придется отдать ей панацею, заработанную вчера у Гаруспика.

Итак, берем у Анны пистолет, несем его Ларе и получаем, ни много ни мало, пузырек с панацеей. Возвращаемся к Анне: в уплату она дает вторую панацею. Наконец, заходим к Полководцу и “предупреждаем” его о покушении, свалив все на Юлию.

Совет: а вот теперь — осторожнее. Благородный Полководец выслал к дому Юлии отряд стрелков. Стоит вам подойти туда — они тут же бросятся в драку. Увы — придется положить их на алтарь науки. Аккуратно перестреляйте их из своего карабина по одному. Не стоит бояться за репутацию — она не сильно пострадает. Главное, стреляйте только в тех, кто на вас сам кинется. Таким образом, вы заработаете три карабина. К сожалению — не больше. Прокомментировать как-либо эти события с игровой точки зрения автор затрудняется.

Практически весь город заражен.

Пожалуй, не стоит отказываться от предложенной Юлией панацеи. Что-то последнее время я сомневаюсь в ее здравомыслии.

Были ли другие способы раздобыть оружие? Думаю, да. Если бы я был Терминатором — попробовал бы взять штурмом вагон, который охраняют стрелки и два огнеметчика. Если бы был местным Рокфеллером — просто купил карабины у Грифа. Но я всего лишь бакалавр.

Что ж, я раздобыл оружие для детей. Взяв с Хана слово, что ни единого выстрела из них не раздастся, пока солдаты Блока не ступят на лестницу Многогранника, я, наконец, попал внутрь... Удивительно. Я не понимаю, как, из чего и зачем сделано... нет, сотворено это. Но ни следа заражения тут нет. Это несомненно.

* * *

Основная задача дня выполнена. Никто из Порученных не умрет сегодня ночью. Если у вас осталось время — можете заняться другими делами, например, проведать Артемия Бураха по поручению Аглаи. Malum nullum est sine aliquo bono.

День десятый

В который на сцену выходят создатели невозможного, и разворачивается дискуссия о пойманных чудесах.

Совет дня: огнеметчики справляются с беспорядками куда эффективнее дуралеев-ополченцев. Кроме того, они не брезгуют истреблять крыс, так что избавиться от “севшего на хвост” грызуна можно, пробежав мимо упакованного в асбест солдата. Только делать это надо аккуратно, чтобы самому не попасть под огненную струю.

Просыпайтесь, Данковский! Времени до развязки, какой бы она ни была, все меньше. Что будет с городом? Удастся ли остановить эпидемию? Или ему суждено сгореть в огне Песчаной Язвы? Или грозный Полководец разрушит его залпом стоящих на станции орудий? Или послезавтра все эти проблемы будут казаться вам мелочными, не стоящими даже мысли? С добрым утром, Бакалавр!

Так как других скандалов пока не слышно, почтим визитом очаровательную Аглаю Лилич. Инквизитор с тревогой просит навестить Каиных. Правда, не потому, что они соскучились по моей физиономии. Просто Инквизитору просто позарез нужны все доступные документы на Башню. Похоже, Каины, которые строили ее вместе с Петром Стаматиным, скоро покинут этот мир. Временно — или навсегда? В подробности, как всегда, никто не вдается, к этому пора было уже и привыкнуть.

Однако Каины на редкость неразговорчивы. И только Мария умоляет спасти Петра. А ведь, кстати, если у кого и есть “документация” на Башню — то именно у него! Я решил прислушаться к словам Марии и не терять времени, пытаясь найти Петра у него дома. Лучше, по-моему, сразу отправиться в кабак к Андрею, который, покачиваясь, поет оды своей навахе.

Чертов анархист в своем репертуаре! Вчера они с братцем попали в очередной скандал. Петр, приняв на грудь пол-литра “твириновки”, начал галлюцинировать и буянить, проявляя все признаки delirium tremens. Закончилось все потасовкой с патрульными. Стараниями Андрея, оные патрульные встречи с братьями не пережили...

Отругав Стаматина за то, что он опять полез на рожон, и выспросив, куда мог отправиться его похмельный братец, я, сломя голову, кинулся к “Лестнице в небо”.

Совет: таковых по городу разбросано несколько: нам нужна та, что между верхним мостом и домом Лары. Если помните, тут мы в свое время нашли ключ от Театра. Еще одна примета — перед входом туда горит огонь.

Вконец допившийся (или — одурманенный Самозванкой?) Петр решил покончить с собой, а заодно сжечь все чертежи. Шутить с ним в таком состоянии опасно. Однако слова Марии, которые она просила ему передать, заставили его притормозить. Подумав, Петр потребовал шесть бутылок “твириновки”.

Кому что — а вшивому баня! Нет, он решительно неисправим! Но делать нечего... Настойку можно купить в том же баре, где ошивается Андрей. В обмен на заветное зелье Петр отдал чертежи и пообещал повременить с решительными мерами.

Это баг: похоже, программа иногда путается в числах. Петр вроде как говорит “шесть”, но может согласиться и на пять бутылок. Иногда получается так, что Петр отдает чертежи, а бутылки остаются в инвентаре. Хотя, впрочем, что взять с наркомана? Эх, архитектор...

Остается отнести чертежи Инквизитору. Аглая тут же с нездоровым блеском в глазах зарылась в их изучение, пообещав, что завтра сможет сказать что-то определенное по их поводу. Кстати, как это ни удивительно, с задачами дня на сегодня покончено. Но расслабляться пока рано.

В полдень меня настигла записка от Катерины Сабуровой. Ба! Давненько от этого семейства не было вестей! Катерина в тревоге сообщает, что обнаружила нечто ужасное!

Что же так напугало Катерину? Она утверждает, что... Симон жив! Ничего себе заявление, правда? На просьбы пояснить, Катерина отвечает, что отчетливо ощущает Симона в Горнах. Но если живого Симона она так хорошо чувствует, то где же он был все эти дни? На это Катерина ответить затрудняется.

Все ее речь буквально пропитана жгучей ненавистью к Каиным. Но не похоже, что она врет. Сама Катерина умоляет расспросить доктора Рубина: мне он врать не станет. Вскрывал ли Рубин тело Симона? Видел ли его?

Совет, кстати, дельный. Доктор Рубин, как ни в чем не бывало, сидит у себя в прозекторской.

Внимание: будьте осторожны! Все входы в район складов перегорожены ядовитыми облаками: пройти, не заразившись, очень трудно. Свободен только самый южный вход, едва заметный на карте: дырка в заборе.

Доктор Рубин, похоже, сам до сих пор пребывает в шоке от того, что Каины его отпустили. И впадает в еще больший ступор, когда слышит про Каина-старшего. Ведь он не просто вскрыл его тело! Именно оно-то и послужило материалом для вакцины, спасшей жизни стольким людям! А то немногое, что осталось от Симона, было сожжено в муфельной печи. Нет, никаких сомнений: это был именно Симон! Чья еще кровь могла так долго сопротивляться Песчаной Язве?!

Но что же тогда творится в Горнах? Не посмотришь — не узнаешь. Двери Георгия и Марии заперты, так что беседовать предстоит с Викторам. Ну и хорошо, похоже, он самый разумный из всего безумного семейства.

Виктор печален. На вопрос о том, жив ли Симон, он отвечает весьма философски: а что есть жизнь? В общем, сейчас, похоже, Память Симона вернулась... и поселилась в теле Георгия. Так что, вроде как, он теперь и есть Симон. Вернее, не совсем Симон, но... И не только Симон... и... да, в общем, Бакалавр, почему бы вам не поговорить с ним самому?

Беседа с Георгием позволяет сделать однозначный вывод: это уже не прежний Георгий. Переселение души? Самовнушение? Психическое расстройство? Сами Каины советуют на все вопросы отвечать так: Георгий спятил от горя и возомнил себя Симоном. Именно это и видит Катерина. Впрочем... Может так оно и есть? Так или иначе, Георгий-Симон сам просит о распространении такой версии. И первый, кого надо проинформировать в таком ключе — Инквизитор.

Что ж, идем в Собор, благо это “через дорогу”. Чтобы уж совсем не кривить душой, стоит невзначай бросить: “Я сказал то, что меня просили сказать. А вы делайте выводы сами”. Ну, за Инквизитора можно не бояться: сделает. В конце концов, как на днях выяснилось, она — сестра покойной Нины, так что должна разбираться в тонкостях семейной психологии.

В театре маски репетируют новую пантомиму... Марк Бессмертник не нуждается в представлении.

У меня сегодня еще навалом времени, чтобы откликнуться на записку Марка Бессмертника. Зайду к нему в Театр.

Бессмертник жалуется на то, что у него появились конкуренты, причем — весьма низкопробные. Кто-то затеял некий отвратительный фарс на площади Костного Столба. Заинтригованный, я поспешил туда и, действительно, увидел занимательную картину.

На площади, проткнутый торчащим из земли колом, лежит огромный бык, а некий субъект (похожий на обычного продавца) вовсю кричит, что это “знак свыше” и весьма пространно толкует его в том смысле, что все беды города от святотатцев-Каиных и воздвигнутого ими Многогранника.

Даже если закрыть глаза на то, что все это смахивает не на “знак свыше”, а на убого слепленную провокацию в средневековом стиле (понятно, почему так оскорбился Бессмертник: фальшивка-то просто невыносимая!), это ведь подстрекательство к мятежу и линчеваниям!

Ну, и как же решить эту проблему? Пусть этим займутся профессионалы. То есть — армия. Пара слов Полководцу — и можно спокойно идти спать. Igni natura renovatur integra!

День одиннадцатый

В котором миссия семейства Каиных может открыться для Бакалавра с неожиданной стороны.

Cовет дня: крепитесь.

Итак, счет пошел на часы. Завтра решится судьба города, а быть может, и не только его.

Начну-ка я труды с визита к очаровательной Аглае. Изучив чертежи, она так и не поняла, как устроен Многогранник. Основной вопрос: “А как эта штука вообще держится?”. Признайтесь, у вас ведь тоже мелькали подобные мысли, когда на горизонте маячило это загадочное строение?

Для того, чтобы разобраться в вопросе, нужно найти чертежи фундамента Башни. У кого они могут быть? Правильно, у Петра Стаматина. Вот и нанесем ему визит...

Ну просто замечательно. Петр исчез, а его дом набит солдатами. Причем, что очень настораживает, складывается впечатление, что оные солдаты плевать хотели как на мой особый статус, так и на своего командира, Блока. Куда девался Петр — неизвестно, по слухам — отстреливается где-то от наседающих солдат. Что, вообще-то, на него не похоже.

Кто поможет? Естественно — любимый брат Петра, друг студенческой юности — Андрей Стаматин. Тем более что есть мнение, что перестрелки и скандалы — по его части.

Но в кабаке, где обычно заседает местная твириновая интеллигенция, Андрея нет. Перепуганная танцовщица причитает, что его только что уволокли солдаты. Куда? Куда-то в тупиковую ветвь железной дороги. Зачем? Кажется, расстреливать... Miserabile dictu.

Строго говоря, Андрей сам нарвался. Вспомните хотя бы его вчерашние рассказы о “похождениях с навахой”. Для тех, кто не в курсе: наваха — это нож такой. Очень длинный и очень острый. Вряд ли Андрей им колбасу для бутербродов резал.

Но, с другой стороны, творится уже какой-то произвол. Стоит потребовать объяснений у Полководца

Однако Александр Блок подозревает, что в его войсках просто-напросто вспыхнул бунт: приказа на арест Стаматина он не давал. Кстати, кто это стоит возле Генерала Пепла, как еще называют Полководца?! Ба! Да это же Самозванка Клара собственной персоной! Mobilia et caeca fluetantea sorte...

Пока генерал разбирается с подчиненными по всей строгости воинского устава, Андрея, или Петра, или обоих (путаница с этими близнецами) явно расстреляют. Все приходится делать самому!

По пути я завернул к Грифу и скупил у него все имеющиеся в наличии патроны. Завтра он закрывает лавочку, так что — терять нечего. Далеко-далеко, за вагончиком Мишки, виднеются мятежные солдаты. Которые, для начала, путают меня с архитектором (похоже, они даже не знают, что Стаматиных, вообще-то, двое).

Это важно: в эпизоде есть три варианта: Вступаем в разговор с командиром мятежников, уверяем его, что “мы не архитектор, мы бакалавр!” и, вообще, всячески пытаемся замять скандал. Тогда с Данковского потребуют выкуп: одну панацею. Можно отдать и, с мыслью о том, что ежели уж Данковского спутали со Стаматиным, значит ни Андрей, ни Петр тут не появлялись удалиться. Показываем жирный кукиш, чтобы изрядно получить по голове и очнуться в чем мама родила, на кладбище, в обществе очень голодных доберманов: Бакалавра посчитали мертвым. Добрая Ласка выдаст вам нож и немного бинтов, чтобы достойно отомстить обидчикам. Порезать и замотать, вероятно... И, наконец, третий вариант. Берем винтовку и, одного за другим, отстреливаем всех мятежников, кроме главного, не вступая в дискуссии. После чего беседуем с оставшимся в нервном одиночестве главарем. Менее наглым он, правда, не стал, но теперь можно смело показывать ему кукиш и отправиться в штаб-кабак Стаматина. Где, собственно, мы и застанем живого и здорового Андрея.

На вопрос “Какого лешего?!” Андрей поведает о своих приключениях. В общем, до “расстрельного вагона” его так и не довели: отбили друзья (собутыльники, надо думать). С Петром тоже все нормально: его отбил сам Андрей, ныне он, мертвецки пьяный, мирно спит у себя дома. Ясное дело, братья основательно отмечали победу над милитаристами, покуда я истреблял мятежников.

По ходу дела приходит почта: невероятно странное приглашение от Каиных. Мне, в общем-то, по пути — ведь надо бы занести обещанные чертежи Аглае.

То, что говорит нам Виктор Каин, звучит зловеще. Мария Каина собирается стать Хозяйкой. Что это значит? Трудно понимать подобные вещи человеку логики. Но это, по словам Виктора, позволит прекратить эпидемию. Как последнюю услугу, Мария просит, чтобы я собрал “знаки преемственности” у других “куколок”. Преемница рода Ольгимских известна: это Капелла. Она легко, хотя и с заметной грустью, признает власть новой Хозяйки.

А вот с наследницей Земли все не так просто. Все твердят, что это “не Клара”, но точнее выразиться не могут. Туманно намекают, что это может быть Тая Тычик...

Однако, как ни странно, это именно Клара, которая плотно окопалась у Полководца и ни на шаг от него не отходит. Вдоволь поругавшись, она отдала кольцо — реликвию Земли, доставшееся ей от Катерины.

Это баг: завершить квест не удастся. Собрав все реликвии, обнаружим, что двери Марии заперты. Так и останемся с ними до конца игры. Ждем официального патча.

Однако вернемся к Инквизитору. Она, похоже, имеет большой зуб на Каиных. В частности, обвиняет их в том, что вчерашнее “представление” на площади Костного Столба (при разгоне которого погибло много гражданских) было хитрой провокацией самих Каиных.

Похоже, уже не раз слышанные слухи, что Аглая люто ненавидит все семейство Каиных, подтверждаются. Но Инквизитор готова предоставить двух свидетелей обвинения. Это Младший Влад Ольгимский и Каспар, сын Виктора, больше известный как Хан. Аглая просит передать ему панацею, тогда он “все поймет” и представит доказательства виновности Марии.

Пообещав разобраться, я отдал Инквизитору чертежи. С подозрительной скоростью Аглая выдвигает свою теорию произошедшего. Глубоко под городом находится нечто, что служит источником заразы. Быть может — древние скотомогильники. Фундаментом Башни служит неимоверной длины штырь, на котором, как на ножке, держится Многогранник. Этот стержень, кажется, пробился через твердые слои почвы до зараженного места... В общем, Башня должна быть разрушена.

Общая поспешность, с которой высказана эта гипотеза, настораживает. Появляется стойкое ощущение, что в Инквизиторе говорит не столько желание узнать правду, сколько ненависть к Каиным и страх перед покойной Ниной... Так или иначе — завтра будет вынесено решение. А пока...

А пока стоит наведаться в Многогранник, с той мыслью, что не стоит отдавать пареньку панацею. Ведь в Башне он и так в безопасности, так? Разговор с Каспаром складывается странно. С одной стороны, он уверенно заявляет, что Мария к истории с быком на Площади Костного Столба не причастна. С другой — сожалеет, что не может сказать ничего в ее обвинение. Почему? Потому что злая Мария хочет отнять у детей Башню и поселить в ней дух Симона... Опять мы углубились в дебри мистики...

Осталось расспросить второго свидетеля — Младшего Влада, и ждать письмо от Гаруспика. Он просит встретиться на заводе, откуда в свое время я его вытащил, воспользовавшись помощью головорезов Грифа.

Это баг: квест Аглаи также не удастся выполнить до конца. Младший Влад находится в Термитнике, рядом с Таей. Но разговаривать с вами отказывается.

Гаруспик принял решение. Он рассказывает свое видение событий, которое, что ни говори, больше укладывается в имеющиеся факты. Пять лет назад Оюн Термитника, зачем-то прорывая шахту вглубь земли, потревожил нечто в ее глубинах. Оттуда и пришла болезнь. Что именно выкопал Оюн? Гаруспик отказывается рассказать, это тайна. Но вот, чуть больше десяти дней назад, это “нечто” снова было потревожено. Исидор поспешил в Термитник и решил предать в степи огню это “нечто”, но не уберегся от болезни.

Да, получается, город построен на проклятой земле. Но Артемий может сделать так, чтобы Песчаная Язва стала не страшнее ветрянки: он знает, как создать лекарство. Но для массового производства панацеи Многогранник должен быть уничтожен. Жертва во благо Города...

Н-да... Час от часу не легче. Инквизитор и Гаруспик сходятся на том, что Башня должна быть уничтожена.

Ну-с, в свете таких событий письмо от Самозванки (которая теперь называет себя Вестницей) не становится неожиданностью. Впрочем, она в своем репертуаре: никому не верь, верь только мне, Аглая тебя использует, Артемий — просто дурак, а я хорошая, я знаю, как надо...

Все. Мы выслушали всех. Похоже, завтра нам предстоит решить судьбу этого города. Alea jacta est.

День двенадцатый

Когда становится окончательно ясно, зачем все это было нужно.

Совет дня: расслабьтесь.

Город непривычно тих. Ставшие за последние дни привычными крики и стоны умирающих, шуршание шагов, рев огнеметов и выстрелы... Все исчезло. Как будто со сцены убрали лишних статистов.

Последний день. День, когда будет вынесен окончательный вердикт. Осталось сделать не так уж и много.

Первой пришла записка от Гаруспика. Он просит встречи. Не трудно догадаться, что вскоре придет такая же от Клары. Каждый из них думает, что знает единственно правильный выход. И... каждый просит помощи.

Гаруспик может, ценой Многогранника, сделать достаточно лекарства от Песчаной Язвы. Сам он станет во главе нового центра города: Боен, которые скрывают в себе подземный источник чумы. Нынешние же правящие семьи сменят дети, которых он опекает. Сейчас среди них есть больные, а у самого Артемия не осталось панацеи...

Клара же предлагает совершить чудо, причем исполнить его самолично. Ее подопечные — это отверженные, которые связали с ней свою судьбу...

Наконец, приходит лаконичное послание от Аглаи: сегодня, в такое-то время, в Соборе. Генерал Пепла ждет, чтобы ему указали цель: орудия уже готовы уничтожать.

Все, что остается сделать, это обойти дома, где живут подопечные Клары и Гаруспика, и раздать больным собранную панацею.

Это интересно: в принципе, если вы с самого начала берегли чудодейственные средства, у вас должно быть на руках не меньше четырех панацей и найденный в первый день “порошочек”.

Здоровье подопечных позволит каждому из героев прийти на Собор, высказаться и, возможно, повлиять на решение, которое решит судьбу города в присутствии всех героев. Итак, вот они: Для Гаруспика: Мишка, Спичка, Ноткин, Ласка, Тая, Хан, Капелла Для Клары: Гриф, Александр, Катерина, Лара, Юлия, Анна, Оспина, Рубин Ваши Порученные, надеюсь, живы-здоровы... Кроме Евы Ян, разумеется, но она ведь, в какой-то мере, тоже жива. Тогда предстоит держать совет с Инквизитором, новой Хозяйкой и Полководцем. Этого достаточно, чтобы определить судьбу города. Можете последний раз пройтись по улицам. Персонажи, будто актеры после спектакля, расскажут о своих ролях и о том, каким бы они хотели видеть будущее. И вот...

Я не стану рассказывать о том, что ждало меня в Соборе. Должна быть какая-то загадка — сделайте самостоятельный выбор. Не стану рассказывать я и о том, что ожидало в Многограннике, куда меня пригласили незадолго до того, как все было кончено. Есть многое, о чем не стоит знать заранее. А что иначе заставит вас закричать “Я не игрушка! Я человек! Кто дал вам право играть моей судьбой?”.

За сим позвольте откланяться. Искренне ваш, бакалавр Даниил Данковский.

Acta est fabula!

Город глазами бакалавра Даниила Данковского.

ЧЕТВЕРТАЯ СТРАНИЦА

Артемий Бурах

Я — старший из Бурахов, глава одного из родов менху, знающих линии, но еще недавно это было не так.

Начну по порядку. Мой отец Исидор — да согреет Мать Бодхо его душу — с детства готовил меня к почетной работе целителя. Я постигал единство линий земли, неба и человеческого тела, познавал взаимосвязь и причинность всего сущего. По крупице вбирая в себя мудрость отца, я шаг за шагом приближался к тому, что было мне предназначено.

Но Исидор с большим уважением относился и к знаниям академическим, признавая, что современная наука может пролить свет на те стороны бытия, что неведомы знахарям. Научив всему, чему считал нужным, он направил меня обучаться в высших учебных заведениях. Я убедился, что воззрения западной медицины, хоть и полностью лишенные сакрального единения с таинством жизни, также позволяют врачевать недуги. На первый взгляд, постулаты этой науки выглядят святотатственно. Но знающий линии узрит подобное в противоположном, и, как стебель твири промеж сорных трав, найдет истину среди заблуждений. Так я учился.

Но настал день, когда я получил страшное письмо от отца. Исидор увидел впереди скорую кончину, а посему велел вернуться и наследовать ему. Да, я успел изучить хирургию, и даже добился в ней немалых успехов. Это так. Конечно, я знаю линии. Но как я могу занять место Исидора Бураха, возглавить род и принять наследство? — подумалось мне...

Не смея перечить, я тотчас же бросил дела и отправился домой, позабыв про еду и сон. Попутный локомотив помог добраться до знакомой станции.

Секрет твириновых экстрактов

Эксперименты показали, что все травяные экстракты повышают иммунитет, но вредят здоровью. Несколько часов, проведенных за большим бурбулятором, позволили мне получить две формулы — зависимость иммунного действия (I) и урона здоровью (H) от компонентов, входящих в экстракт. Буквами N я обозначил число стеблей твири — черной, белой и кровавой, а также савьюра и белой плети. Обратите внимание, что каждый стебель белой плети вдвое снижает риск для здоровья, а каждый листик савьюра — вдвое повышает полезный эффект. Итак, вот какие выводы мне удалось получить. Кровавая твирь абсолютно бесполезна в иммунных твириновых вытяжках. Самый сильный иммунный препарат делается из стебля черной твири и стебля бурой, усиленных двумя листами савьюра: сто к девяти. Наиболее эффективный и вместе с тем безопасный экстракт состоит из двух стеблей черной твири, стебля бурой и листочка савьюра: шестьдесят четыре к двум. Именно на нем я и остановился в своих изысканиях. А еще, если смешать твириновый экстракт с мертвой тканью зараженного, получится “мертвая каша” — селективный антибиотик, приостанавливающий развитие заразы. Его вредный эффект унаследован от твиринового экстракта, а полезный зависит и от экстракта, и от больных тканей.

День первый

На протяжении которого Гаруспику предстоит из законного наследника превратиться в опасного преступника.

Совет дня: избегайте ненужных встреч на улице. От преследователей можно спасаться в домах и магазинах — потеряв вас из виду, они тотчас отстанут.

На вокзале меня встретила шайка головорезов. Эти сопляки выскочили из засады и окружили, поигрывая ножами. Что ж, руки хирурга могут и исцелять, и убивать...

Да, я убил их всех! Голыми руками. Недаром с детства я учился раскрывать линии.

Но кто это молча взирает на меня из-под птичьих масок? Исполнители. Первое чучело заставило всерьез задуматься — а ведь я и вправду ранен. В пылу драки я и не заметил, как получил несколько ощутимых порезов. Пришлось остановить кровотечение жгутом, какими стягивают раны ученые доктора в Столице.

Голодный, умирающий и отверженный...

Новость, узнанная от второго исполнителя, была не лучше. Получается, что, отправив на тот свет нескольких подонков, я сразу оказался вне закона? Да плевать, кого они поджидали! Они напали из-за угла, и имени не спросив! Ладно, пока придется отправиться к Ольгимскому — уж он-то не станет принимать меня за убийцу.

Тяжелый Влад еще не вернулся, так что пришлось заскочить к его дочери — Капелле, чтобы немного отдохнуть и поспать. Эй-эй, не подумайте чего, она еще совсем маленькая.

Проснувшись, я вскоре решил, что лучше бы мне не просыпаться — уж очень реальность напоминала тяжелый твириновый кошмар. Во-первых, я не успел. Отец умер, а я так и не встретился с ним. Хуже того — он, вероятно, убит. И, наконец, в этом убийстве все подозревают меня. Да не просто подозревают — куда там — уверены, что именно я-то и лишил жизни почтенного целителя Исидора, в котором каждый горожанин души не чаял. Погони, травля и скорый суд Линча — вот, что светит мне в ближайшее время.

А что Ольгимский? Хитрый купец, о котором отец упоминал в письме, явно хочет выйти сухим из воды. Судя по всему, он постарается прикрыть меня по мере возможности, но в случае чего не возьмет ответственность на себя. Или я утомил его беседой? В общем, он советует попросить помощи у его детей — Капеллы и Влада-младшего.

Капелла... Я чувствую в ней скрытые силы, о которых она еще не подозревает. Когда-нибудь она станет великой Хозяйкой, провидицей будущего. С ее слов, моя судьба тесно переплетена с судьбами тех, с кем общался отец в последние дни его жизни. Стоит ли удивляться, что почти все они — дети? Мишка — странная девочка-сирота из вагончика, доверчивый оптимист Спичка, вспыльчивый Ноткин и храбрый Хан, маленькая Тая Тычик — дочь того самого коменданта Тычика, отрешенная Ласка — заступница мертвых, и, конечно, сама Капелла. Они должны выжить.

Покинув Сгусток — особняк Ольгимских — я отправился навестить детей, о которых говорила Капелла, а также посетить Младшего Влада, живущего на окраине Жерла. Узнав, что один из нападавших все же выжил, я решил проведать его в домике Ласки. Сначала мною владело желание вдолбить в его тупую башку простую мысль, что они напали не на того. Но когда я увидел покалеченного парня, лежащего в луже крови, врачебный долг возобладал. Опрометью я кинулся через весь город к домику Горбуна, отдал добрую пинту донорской крови и вернулся с бесценным грузом к Ласке, чтобы восполнить кровопотерю. Придя в сознание, бандит (точнее, как оказалось, просто дурак) рассыпался в извинениях и пообещал замолвить за меня словечко.

— Ступай с миром, — сказал я ему, а сам отправился по делам.

Они уверены, что ловят опасного преступника.

Тут стоит отмотать немного назад и вспомнить об одном деле, которое появилось у меня после общения с Ноткиным. Он рвал и метал по поводу предателя, которого следует покарать. Что за предатель, понятия не имею. Но тип, кстати, успел насолить не только Ноткину — контрабандист Гриф тоже жаждет расправы. А главное, они оба готовы дать хорошую цену за жизнь этого песиголовца, скрывающегося где-то в степи. Беглеца удалось найти очень быстро. Скажу честно, мне он тоже не понравился — заносчив, лжив и самонадеян. Короче, я без сожаления всадил в него нож, а потом забрал у Ноткина обещанный в награду пистолет. А коробочку с резко пахнущим порошком, найденную в кармане у мертвого “предателя”, оставил себе. Чувствую, пригодится.

Но вот что еще не давало мне покоя... Где бы я ни находился, какой дом бы ни посещал, я постоянно слышал о некоем визитере, который был там минуту назад и очень интересовался моей персоной. Я знал даже его имя — Даниил. Даниил Данковский, бакалавр. Вроде как, приехал из столицы и остановился в апартаментах Евы Ян. Что ему нужно? Проще всего — подойти и спросить, что я и сделал ближе к вечеру.

Благоразумно решив не пугать Еву, я сразу поднялся на второй этаж в комнату Данковского. Тот встретил меня спокойно — так, будто сам ждал моего визита. И — о чудо — он стал первым, кто хоть чем-то меня порадовал, если не считать сорванца Ноткина с его пистолетом. Со слов Бакалавра, Бураха-старшего убил не человек, а болезнь. Соответственно, обвинения с меня сняты. Ну слава богу, дошло наконец!

Это важно: как только репутация позволит общаться с продавцами в магазинах, самое время перекусить.

Впрочем, все равно странно. Неужели здесь не могут отличить насильственную смерть от летального исхода болезни? Я решил разобраться сам. Пришлось, правда, застрелить тупого ополченца, дежурившего у дверей. Кто он такой, чтобы не пускать меня домой?!

Внутри я встретил Спичку. Перепуганный парень рассказал, как спрятался в доме Бураха, застав последние минуты его жизни. Вот он, момент истины! Но нет... Если верить Спичке, то отца убила степная ведьма Шабнак-Адыр, вонзив ему в грудь отравленный коготь... Образно, но бесполезно. Дальнейшие расспросы Ласки и Мишки тоже ничего не дали. Был ли Исидор убит? Поразила ли его инфекция?

Может, свет на все сможет пролить следующий день? Утро вечера мудренее. С этой мыслью я откинулся на кровать в уютной комнатке Капеллы, и не заметил, как заснул.

Стволы пушек пока молчат.	Стоит отдать приказ, и город вспыхнет...

День второй

Единственный, в котором Гаруспик, при любых обстоятельствах, приобретет гораздо больше, чем потеряет.

В пустых кварталах царит преступность.

Совет дня: как только в вашем распоряжении окажется вместительный сундук, сложите в него вещи, которые не требуются постоянно. И еще — найдите время, чтобы пройтись по степи и насобирать целебных трав.

Утро началось с письма Тяжелого Влада, в котором он поспешил порадовать меня успехами в решении вопросов с наследством. Кажется, я его получу. Параллельно Ольгимский позаботился о дополнительном укрытии. С одной стороны, это не может не радовать, а с другой — он явно боится и дальше предоставлять мне кров и спешит отделаться от опасного гостя. Значит, все не так просто, и снятые обвинения нисколько не умаляют нависшей угрозы.

Сразу же после разговора с Владом-старшим я отправился к Владу-младшему, поскольку именно он и решал вопрос с моим убежищем. Все оказалось просто. У отца была лаборатория, где он зачастую и работал, и ночевал, полностью отдавая себя науке. Именно там мне и предстоит на время поселиться, чтобы не злоупотреблять натянутым гостеприимством Ольгимских.

Но что-то не давало мне покоя все время беседы с Младшим Владом... Какая-то деталь интерьера постоянно мозолила глаз, заставляя отвлекаться и в пол-уха слушать рассказ Ольгимского... Потом я понял. Колодец. Глубокий колодец в самом центре небольшой лачуги. А ведь здесь отродясь не рыли колодцев. Ну да удург с ним, с колодцем, да и с Владом тоже. Меня ждали дела...

Официальная сторона получения наследства всецело зависела от Александра Сабурова — главы одного из трех влиятельных домов города, ответственного за исполнительную власть.

Чем дальше, тем сильнее бушевала на улицах Песчаная Язва.

Вообще, здесь стоит в двух словах сказать о местной структуре власти. Издревле городом правили три семьи, разделяя между собой полномочия и принимая совместные решения. Ольгимские имели власть экономическую, в их компетенции находились Термитник и Бойни. Сабуровы представляли собой исполнительную ветку власти — самую слабую, потому как нужда в силовых решениях возникала крайне редко. Наконец, Каины держали в руках власть мистическую, пользуясь немалым авторитетом среди населения. В их ведении находился Многогранник — чудовищная конструкция, практически висящая в воздухе к западу от города.

Но вернемся к пану Сабурову. Он встретил меня сухо и холодно. Несмотря на сдержанность, делавшую честь отставному офицеру, в его взгляде сквозила плохо скрываемая злоба. Похоже, он ненавидит меня за что-то, чего я еще не совершил. Но непременно совершу, если провидица Катерина, жена Сабурова, не спутала картины завтрашнего дня с мигренозными кошмарами. Я и сам, в общем-то, склонен чаще доверять чувствам, нежели пустой логике, но даже меня поразила безосновательность нападок.

Постаравшись как можно скорее закончить неприятный разговор, я на минутку заскочил к Катерине, услышал еще пару нелестных эпитетов и пошел прочь из дома Сабуровых. Тем более что за остальной частью наследства — наследства скорее мистического, нежели материального — следовало еще наведаться к Оспине.

Та встретила меня поистине материнской заботой, но от ее взгляда по коже пробегал холодок. Неудивительно, что ее боятся окрестные дети — дамочка, скажу я вам, еще та. После непродолжительного вступления, которое показалось мне скорее данью вежливости, нежели желанием сообщить что-то важное, Оспина вручила небольшую шкатулку. Да, это и есть мое “наследство”. Внутри обнаружились рецепты травяных экстрактов, немного самих трав и металлический знак, тавро, каким метят скот степняки.

Одна из самых страшных форм заразы - "ангел смерти", как я его назвал.

Прогулявшись по степи и собрав немного трав, познакомившись с Червями и решив проблему с ушедшей Травяной Невестой, я решил немного вздремнуть в своем новом жилище. А заодно скинул в сундук массу ненужных вещей и поупражнялся с агрегатами, которые почему-то сразу назвал про себя “бурбуляторами”. Тот, который побольше, создан для получения смешанных экстрактов из растительных материалов. Положив в него несколько стеблей трав, можно получить вытяжку.

Бурбулятор поменьше служит для соединения травяного экстракта с вытяжкой из внутренних органов животных. Сейчас от него мало проку, но списывать его со счетов не стоит. Ежели Бурах-старший им обзавелся, значит, это было зачем-то нужно.

Приготовив парочку экстрактов, я нанес видит “столичному доктору” Данковскому. Пусть обзавидуется ученый — чай, их в академиях такому не учили. Бакалавр поспешил порадовать меня новостью: этот экстракт — не панацея. Да, в конце-то концов, за кого он меня принимает? За идиота? Знаю, что не панацея. Это твириновый экстракт.

Кстати, о докторах. В моем карманном почтовом ящике обнаружилось свежее письмо от доктора Станислава Рубина. Как же, как же, помню старину Стаха. У отца моего учился, только толку из него немного вышло — соображает он не шибко быстро. Вот и сейчас... Угрожает, обещает мстить за убийство учителя, ну то бишь Исидора. Уже весь город знает, что я невиновен, а до Рубина еще не дошло...

Решив подождать, пока эта неочевидная мысль все же протиснется в тугой мозг горе-мстителя, я отправился на рандеву с Андреем Стаматиным в его злачное заведение. День выдался трудный, надо бы расслабиться и “твириновки” глотнуть, что ли?

Читая дневник: перед смертью отец долго работал над тем, чтобы спасти удурга. Что такое удург? Понятия не имею. Возможно — это собирательное название жителей города, возможно — какой-то конкретный человек или явление, я не знаю. Но, приняв наследство, я, тем самым, взял на себя обязательство продолжить труды отца. Единственный намек — тавро с неясным значением.

Во сне мне привиделся Бос Турох. Он все мычал и мычал, а я судорожно пытался вспомнить, что же означает таинственное тавро. Знаете, как это бывает во сне? Потом бык ушел, и я провалился в глубокий сон без сновидений...

День третий

Этот дождь никогда не кончится...

В котором Гаруспик с риском для жизни раскрывает загадки первоначальной грамоты степняков.

Совет дня: будьте предельно осторожны в зараженном доме, где прячется мясник. Очень велик шанс заражения.

Когда на горизонте забрезжил рассвет, я уже был на ногах, а в ящике поджидало письмо от Большого Влада. Ольгимский будто учуял, что меня интересует смысл знака, и пригласил к себе на аудиенцию, пообещав рассказать нечто очень важное. Стоит ли говорить, что я поспешил на встречу, не успев даже позавтракать?

Как всегда, в идее Влада не было ни грамма альтруизма. Просто недавно из Термитника — гигантского общежития на окраине города, которое он запер в свете угрозы эпидемии, сумело-таки улизнуть несколько мясников. Учитывая, что беглецы могут быть источниками заразы, Влад во что бы то ни стало стремится поймать их и вернуть обратно. Меня же в этом вопросе может заинтересовать тот факт, что мясники гораздо теснее знакомы с местными обрядами и символикой. Суть сделки такова: Влад подсказывает, как выйти на след сбежавших, а нахожу их и “сдаю” Ольгимскому, предварительно расспросив о значении тавро. Что ж, боос Влад, по рукам!

Подсказка, впрочем, достаточно очевидна. Повелось так, что неугодные Ольгимскому обитатели Термитника по традиции укрывались у Оспины. Это было удобно всем: и мясникам, которые находили приют, и Оспине, дарящей заботу страждущим, и самому Владу — он всегда знал, где их искать. После недолгих расспросов и обещания не выдавать беглецов, доверчивая девушка указывает нужный дом.

Ольгимский как в воду глядел — дом действительно оказался заражен. Мясник же не сказал, в общем-то, ничего определенного, только широко развел руками и насупил брови, силясь передать всю меру величия явления, изображаемого этим тавро. И еще добавил, что старейшина Оюн — нынешний глава Уклада, наверняка знает больше.

В Капелле я сразу ощутил силу будущей Хозяйки.

Но особенно в этот день меня поразила беседа с Владом, когда я вернулся поведать о проделанной работе и заодно поинтересоваться, где же найти вышеупомянутого Оюна... Вдад повел себя очень странно. Оюн? Какой Оюн? Зачем Оюн? Оюн не может, Оюн занят, Оюна вообще нет в городе! Чего это он так разволновался, спрашивается? Каплю за каплей выдавливая информацию, мне довелось услышать еще пару странных фраз. Во-первых, что именно Старейшина точно знает, кто убил моего отца (ага — думаю я — то есть, его таки убили). Во-вторых — что смерть Исидора была более чем на руку Оюну. И, наконец, в-третьих — по мнению Ольгимского, мне и самому следовало бы держаться от него подальше, потому как мало ли что... Интересный тип, этот Старейшина. Теперь с ним точно надо будет встретиться.

Остаток дня я посвятил Ноткину. Началось с того, что Капелла вновь поразила меня иррациональным чутьем. Какое-то чувство подсказало девочке, что парень попал в беду. Действительно, я встретил у порога Замка двоедушников пару вооруженных бандитов и, недолго думая, отправил их к праотцам.

Кроме того, бригада Ноткина затеяла сомнительное мероприятие — составить карту зараженных районов города. Нужно им для этого всего ничего — десять твириновых экстрактов для поднятия иммунитета. Ладно, не вопрос. Сбегав к себе в лабораторию, я быстренько перепустил на вытяжку десять стеблей “белой плети”. Хоть и толку от нее никакого, зато и здоровью не вредит. А то еще потравятся...

И уж совсем напоследок, я навестил Бакалавра, прирезав по пути одного смертельно больного горожанина, и поделился с ученым заразными тканями. Пусть исследует!

День четвертый

А вот и новый образец... В такие моменты Данковский становился неразговорчив.

К концу которого Гаруспик сможет обрести друга и обнаружить полуживого врага.

Совет дня: перед тем как отправляться к опальному доктору Рубину, оставьте дома все оружие и прочие ценные вещи. Кроме того, постарайтесь озаботиться защитной одеждой — это действительно важно.

В тот день мне не удалось уйти от встречи с доктором Рубиным, чему немало поспособствовал Даниил Данковский. Впрочем, обо всем по порядку.

Бакалавр не унимался в своих поисках — не то источника заразы, не то панацеи, не то черта-дьявола. Похоже, у него вошло в привычку по ночам строчить мне километровые письма, чтобы, проснувшись, я находил в почтовом ящике очередное послание. Вот и сейчас, как только я продрал глаза, как уже был приглашен на очередную встречу с Данковским. Теперь ему приспичило организовать мне знакомство с доктором Рубиным. И ведь опять все, не как у людей. Он-де пообещал Рубину не выдавать его убежище, но зато с легкостью указывает на человека, у которого это можно узнать. Лара Равель.

У дома Лары одна особенность — он битком набит слугами, которые весьма щепетильно относятся к репутации визитеров. Благо, моя слава безумного Потрошителя в значительной мере поугасла, так что даже не пришлось применять силу.

Не верю я столичному доктору...

К Рубину пока не хотелось... Сначала я зашел к Ноткину за свежей картой зон заражения и добыл для него четыре заступа мародеров, потом навестил Спичку и пристрелил пару бандитов, охранявших тайник с оружием. Даже на Стаматина с его травами нашлось немного времени...

Наконец, устав оттягивать неизбежную встречу, я оставил дома ненужные вещи, потуже затянул защитный костюм, поправил сапоги и зашагал в сторону заводских кварталов, к Логову Браги.

Беседа вышла весьма содержательной. Благо Рубин наконец-то удосужился ознакомиться с последними сводками новостей и запоздало уверовал в мою невиновность. Я без труда простил доктора, тем более что он сообщил массу поистине ценных вещей. К примеру, что острый предмет, убивший Исидора, был направлен рукой знающего линии. Не обычного человека, не мясника, не Червя. Так он заключил, исследовав тело, и я не вижу причин не верить. Далее, я узнал правду о Симоне. Это Рубин похитил его тело для исследования, полностью перепустив на вакцину кровь древнего Каина. И именно за это, а отнюдь не по наущению полоумной Сабуровой, на меня объявили охоту.

Покидая Логово Браги, я настолько углубился в размышления, что не заметил, как за спиной возник силуэт ополченца. Тупой удар застал меня врасплох. Картинка перед глазами дрогнула, поплыла куда-то вбок и погасла...

День пятый

Неудивительно, что архитектор так дорожит своим творением.

В который у Гаруспика появится шанс ухватить руками неуловимую госпожу Песчаную Язву.

Совет дня: проверенный факт — в этот день действительно можно не заразиться, хотя и сложно. Главное — действовать очень быстро.

Очнувшись, я не сразу понял, что произошло. Мысли путались, перед глазами дрожали золотистые искорки... Да... В памяти возникла сначала Лара, потом Стах... Вспыхнула и погасла фраза — “Ни один мясник так не ударит”. А дальше... Пустота, удар. Да, удар. Затылок... А-черт, какая обширная гематома! Сырой пол, стены, решетка. Я в тюрьме. В тюрьме, пропитанной заразой...

Сквозь тело как будто прошел разряд тока. Мысли еще не пришли в порядок, но тело “включилось” само, как тогда, на станции... Кажется, под дверью был труп. Пистолет, охранник, грохот выстрела... Второй стражник вбежал в камеру и уперся прямо в наставленный на него ствол. Курок щелкнул во второй раз, грохотнуло. Кажется, все. Украдкой выбравшись из камеры, я осторожно прошел по коридору и вышел на улицу, а перед тем — не удержался и вколол нескольким больным дозу морфия. Да, я могу убивать, но я не могу пройти мимо страждущего: такова судьба знахаря-целителя. А в голове по-прежнему гудело, как от прокисшего твирина...

Что там у нас в почте? Бакалавр, конечно. Вот говорлив, ученый... При встрече он дал понять, что интересуется, ни много ни мало, живым сердцем заболевшего степняка — мясника или танцовщицы. Ну и запросы у тебя, доктор. Но если это поможет хоть на шаг приблизиться к секрету панацеи, другого выбора нет. К кому идти, когда нужны мясники? К Оспине, конечно. По указанному ею адресу, если можно назвать адресом лачугу в глубокой степи, творилось нечто странное. Кажется, беглые мясники окончательно сбрендили, и собираются прямо здесь принести кровавую жертву, раскрыв линии Травяной Невесты. Жертву-то я понимаю, но кто дал право на таинство раскрытия линий тому, кто их не знает? Без колебаний я взвел курок и спокойно пристрелил мясников, вырезал сердце и принес его, еще горячее, Бакалавру. Вы бы видели его лицо! Неженка... Хоть и ученый, но медицину по книгам изучал, сразу видно. Внутри органа еще сохранилась живая культура Песчаной Чумы. Надеюсь, это поможет.

Уважив Бакалавра, я зашел и к Младшему Владу. У того свои беды — обвалилось дно колодца, который он за каким-то шабнаком рыл у себя в коморке. Теперь рабочие наотрез отказываются туда лезть. А провал-то, между прочим, открыл проход в какие-то подземные коммуникации, и младшего Ольгимского сжигает любопытство. Что ж, оно будет стоить ему семи тысяч. Я решил спуститься...

Будь на моем месте слабак вроде Данковского, он бы с визгом бежал от того, что открылось мне под землей. Длинные тоннели, похожие, скорее, на кровеносные сосуды, пронизывали земную твердь. Тусклые отсветы факелов падали на кроваво-красные стены — липкие и почти горячие. В конце тоннеля, неподалеку от выхода, встретился Крысиный Пророк — нет, пора перестать удивляться чему бы то ни было. Плюнув на все, я вскарабкался по неровной стене, откинул крышку люка и оказался во дворе Театра Масок. И отправился спать, забрав обещанное вознаграждение.

ПЯТАЯ СТРАНИЦА

День шестой

Стой! Заразная зона.

К концу которого Гаруспик узнает, какую важную роль могут играть в нашей жизни мифические существа.

Совет дня: проходя мимо аптек, запасайтесь желтыми таблетками.

Вчерашние надежды Данковского не оправдались. Изучив под микроскопом ткани зараженного степняка, он пришел к неутешительному выводу. Они болеют (ну надо же!). Антитела людей и степняков убивают инфекцию, но их мало, чтобы обогнать лавинное развитие болезни. Теперь его посетила свежая идея — проверить на антитела кровь быка...

Где ж ты был раньше, ученый?! Еще пару дней назад это не составило бы проблемы, но сейчас всех быков уже забили — в городе голод. Ну что ж, поищу...

Вскоре после традиционной беседы с Бакалавром я получил еще одну записку — от Клары. Интересная, кстати, девица — строит из себя святую, и, если верить слухам, умеет исцелять без таблетки и скальпеля... Ну, в это я не поверю, пока не увижу сам, но какое-то чутье у нее определенно есть. Она уже знает, что мне нужен бык.

Найдя Клару в сторожке Ласки, я был поражен. Да, мне прекрасно известна легенда про Бос Туроха, но, спрашивается, откуда знает ее та, что не ведает линий? Или все же ведает? Как бы там ни было, я решил последовать совету и отправиться к Тае, дочери покойного коменданта Тычика. Не пойму, что заставило мясников преклоняться перед ней, исполняя любой каприз пятилетней девочки, волею судьбы оказавшейся у власти?

Раздумывая над новой загадкой, я и не заметил, как ноги сами привели меня на верхний этаж короткого корпуса Термитника. Не прошло и получаса, а я уже стою перед Таей... Нет, ей бы я власть не доверил. В обмен на кровь быка она просит... пятьдесят “аскорбинок” для своих подданных. Дура! Мои твириновые экстракты стократ сильнее А-таблеток, да и вредят здоровью они гораздо меньше. На худой конец, есть современные фармакологические препараты. Но нет, подавай ей именно “аскорбинки”! Ладно, будь по-твоему.

Принеся мешок желтых пилюль, я был вознагражден информацией. На ритуальном Кургане Раги несколько степняков собираются вернуть быка земле, но почему-то не удосужились заполучить в компанию кого-нибудь знающего линии. Интересно, а что они без меня собирались-то делать? Порубить тушу топорами и назвать это все ритуалом? Раскрыв быка по всем правилам хорошего тона, я напоил Мать Бодхо бычьей кровью, забрав самую малость для нужд Данковского.

Раскрой нам этого быка, сын Исидора!

Пока Бакалавр радуется новой игрушке, я решил посетить Каиных, тем более что Виктор сам решительно зазывал в гости. Оно и понятно. Совесть, доселе дремавшая в закоулках души доктора Рубина, наконец-то проснулась и побудила признаться, что именно он перевел тело долгожителя Симона на свои препараты.

Впрочем, визит в Горны не произвел на меня благоприятного впечатления. В голосе Виктора я почувствовал знакомый холод, да и Мария оказалась не слишком приветлива. Похоже, я понадобился им только в качестве курьера — сбегать в склеп, забрать оттуда дневник, пристрелить пару осквернителей могил и получить небольшую сумму на карманные расходы. Интересно, Мария и правда полагает, что я настолько невежественен, чтобы не обратить внимания на три разных почерка в дневнике, равно как и на то, что записи напоминают скорее не дневник, а переписку? Подумаешь, общаются Каины со своими усопшими, чего темнить-то, тем более так глупо?

Напоследок я откликнулся на настойчивый призыв Анны Ангел и посетил Вербы, снова столкнулся нос к носу с Самозванкой и навестил Крысиного Пророка. Все, хватит с меня на сегодня...

День седьмой

Для Гаруспика фатальный, сиречь поворотный и судьбоносный.

Совет дня: наберитесь терпения, в этот день предстоит долгое и упорное преследование неуловимого Инквизитора.

Сегодня в город приехал Инквизитор — дело принимает серьезный оборот. Решений приходится ждать самых что ни на есть радикальных.

Утренняя почта от Данковского также не порадовала. Кровь быка — это, конечно, замечательно само по себе, но абсолютно бестолково применительно к вакцине, и уж тем более — к панацее. Антитела быка справляются с заразой, но, уничтожая возбудителя, они тут же погибают сами. Возможно, проблему бы решил синтез крови быка и человека, но искусственным путем он невозможен, что и засвидетельствовал Бакалавр в своем послании. Через пару часов ему предстоит предстать перед Инквизитором. Возможно, это будет последнее, что ему доведется увидеть в жизни. Наконец, определить источник заражения Данковскому тоже не посчастливилось, что, впрочем, уже и не важно. Когда заражен весь город, какая уже разница, откуда пошла инфекция?

Покинув Омут, я поспешил в Собор, чтобы первым нанести визит Инквизиции. Однако столичного гостя там не оказалось, он занят расследованием обстоятельств, при которых был закрыт Термитник. Решив не терять времени даром, я пустился следом за ним, направившись прямиком к Тае Тычик в Долгий Корпус. Не оказалось Инквизитора и там, но рассказов Таи хватило, чтобы я всерьез забеспокоился. Инквизитор — это не он, а она. Женщина, наделенная правом обрекать на смерть — что может быть хуже?

Жуткое место. Не хочу знать, что содержится в этих тюках...

Покинув встревоженную Таю, я последовал за инквизиторшей в тюремное отделение городской Управы, затем в домик горбатого ростовщика, потом к Виктору Каину. Я отставал от нее ровно на шаг — неуловимая Аглая успевала посетить место очередного преступления, провести мгновенное расследование, наказать виновных и принять решение, пока я успевал добраться от одного пункта до другого. По ходу этой погони я заочно начал проникаться к ней уважением — видать, она хорошо знает свою работу. Итогом ее трудов за день стали открытые двери Термитника, расследование злоупотреблений в городской тюрьме, куда без суда и следствия свозили неугодных, обрекая их на верную смерть от заразы, а также раскрытый заговор поджигателей... Совершив “круг почета”, инквизиторша вернулась в Собор, где я, наконец-то, настиг ее.

В доме повсюду можно было встретить следы того, что заговор поджигателей раскрыт. А не поджигай!

Все оказалось не так страшно, как уверял Виктор Каин. Когда он доверительно сообщил, что инквизиторша, вообще-то, была приговорена Властями к смерти, а задание по спасению города — ее единственный шанс реабилитироваться, я почувствовал холодок в области затылка. Не дай бог, чтобы в моем стремлении изобрести панацею она увидела угрозу своей миссии, а во мне — опасного конкурента, подумал я, входя в Собор. Но, повторяю, мои опасения не оправдались.

Аглая сразу произвела впечатление человека волевого, самоотверженного и мыслящего. Вместо фанатичной садистки, какой я ее поначалу вообразил, передо мной предстала удивительно проницательная женщина, отнюдь не склонная “рубить сплеча”. Беседа потекла совсем не так, как я планировал, и, кажется, совсем не так, как планировала она. Поговорив про панацею, мы незаметно ушли в какой-то мракобесный спор (Данковский, видимо, назвал бы его экзистенциальным). Не скажу, чтобы ее позиция меня шокировала, но призадуматься заставила... Дескать, все мы орудия в руках Властей. Одна пешка уже отыграла (видимо, речь о Бакалавре, не сумевшем справиться с болезнью), другая близка к тому (а это уже обо мне). Затем в игру вступили ферзи. Один из них — явно она, а другой, который прибудет разрушать и жечь, вступит в игру на днях. Интересно, а это о ком?

Когда речь зашла о гибриде быка и человека, Аглая просто огорошила меня осведомленностью. Выглядит так, будто она жила здесь с детства, не будучи чуждой Укладу. Кровь человека-быка? Какая проблема?! Обратись к Старейшине Оюну в Бойнях, он поможет. Ну, хорошо, пусть так, но она-то откуда это знает?

Сильное впечатление, которое произвела инквизиторша, не покидало меня всю дорогу на Бойни. В ушах постоянно звучал ее голос. Раз за разом грохотали не звуком, но смыслом отдельные фразы. Иногда к ним примешивались слова Мишки — “А из тебя — хе-хе — тоже набивка лезет...”. Бред какой-то. Может, я схожу с ума, или подцепил-таки песчанку?

Испросив разрешения Таи, я спустился в Бойни, пройдя в темный тоннель между корпусами Термитника. Внутри было легко заблудиться и, признаюсь, я долго блуждал, пока не запомнил для себя пару ориентиров. Надо сразу сворачивать налево, и, если по пути встретятся два загона с быками, значит, я на верном пути.

Вот он какой — Старейшина Оюн... Кряжистый, массивный, сам немного похожий на быка. Эти руки, наверное, могут легко порвать подкову. Но, странно, он не был похож на знатока линий — из под железной маски серьезной решительности смотрели не проницательные глаза знахаря, а робкие, детские и кажется немного испуганные, бегающие глазки. Чудной он, это глава Уклада... Но вернемся к делам.

Говорят, что недавно Оюн раскрыл последнего аврокса, Высшего Быка... Он и не отрицает — да, раскрыл. Действительно, кому, как не Служителю, раскрывать быка? А можно ли получить хоть каплю его крови? Да вот, пожалуйста.

Мне не верилось, что склянка, которую я держал в руках, хранит кровь — готовый материал для панацеи. Не верилось, пока я шел с ней по чумному городу, не верилось, когда смешивал кровь с твириновым экстрактом, не верилось даже тогда, когда я уже спешил с бутылью к Аглае Лилич. И только когда я отправился в Театр, испытал на себе заражение и исцелился, осознание свершившегося чуда начала проникать в мой мозг. Я создал панацею.

Вскоре город будет спасен. Твирью полнится степь, а второй компонент лекарства уже известен. Надо лишь раздобыть еще этой дивной крови, и чудо произойдет. Но все-таки, что же это за удург, которого мне надлежит спасти во исполнение воли Исидора, и что за кровавая жертва, которую я, согласно преданиям, принесу?

День восьмой

Аглая Лилич - жесткая, но справедливая. Верить ей?

В котором Гаруспик узнает, кем может оказаться Тот, кто был обозначен секретным знаком.

Совет дня: приготовьтесь узнать шокирующую новость.

Аглая не соврала — Данковский действительно выбывает из игры. Хоть его опасения по поводу Инквизиторши не оправдались, и он ушел от нее целым и невредимым, но его миссия и вправду окончена. Отчаявшись найти лекарство, Бакалавр ушел в глубокую депрессию и примкнул к так называемым “утопистам”. Это малочисленное, но влиятельное общество, возглавляемое Каиными, поставило себе целью любой ценой сберечь гениальное творение рук человеческих — Многогранник. Не знаю, что за этим стоит, но одно ясно — на помощь Данковского можно больше не рассчитывать. Оставив его предаваться утопическому декадансу, я отправился в Собор.

Инквизиторша, кажется, была искренне рада визиту, и вновь нашла, чем удивить не привыкшего удивляться Гаруспика. А ведь действительно — кровь, которую мне передал Оюн, была еще теплой, хотя жертвоприношение произошло несколько дней назад. В таком случае, откуда она? И было ли само жертвоприношение? Загадка.

В Термитнике кипит жизнь - здоровые Черви сбились с ног, ухаживая за больными.

Поспешив за разъяснениями к Старейшине, я к великой досаде обнаружил, что Бойни заперты. Что ж, Тая в своем праве, но мне нужно попасть к Оюну. И как назло, девочка снова капризничает. Недавно у нее побывала Самозванка Клара и рассказала сказку про хрустальный цветок. Дойдя почти до конца, она неожиданно покинула маленькую Таю, так и не поведав, чем же закончилась сказка. Помнится, Бакалавр называл это фрустрацией. Теперь девочка хнычет и ни о чем не хочет знать, пока не услышит окончание сказки. Нда, работенка... Приходится искать Клару.

Посетив сначала Капеллу, потом Ноткина, я наконец-то вышел на след Самозванки — она ошивается в вагончике Мишки. Мишка тоже в слезах — злая Клара жестоко задела самое больное ее место и придумала сказку про покойных родителей. Дескать, живы они и здоровы. Ну как можно так шутить?

Благо Клара сама уязвима к провокациям. Стоило мне рассказать, что мальчишки обсмеивают ее сказку, как она вскипятилась и сгоряча выдала мне концовку, которую я и поведал Тае спустя несколько минут. Путь в Бойни был открыт, и я вновь поспешил на встречу с Оюном.

Мать Бодхо греет корни, жила Бодхо их кормит...

Старейшина задел меня за живое, попросту отказавшись говорить. Дескать, не видит он перед собой достойного наследника Бураха, да и во владение наследством вступил я не полностью. Как это прикажете понимать? А так, что Оспина, выходит, обманула меня, передав не все вещи и знаки. Допрос с пристрастием быстро открыл истину, хитрая баба призналась, что действительно утаила от меня важный символ. Якобы она желала уберечь меня от некоей напасти... Сам справлюсь. Взвесив в руке увесистую костомаху, я зашагал обратно в Бойни, теперь уже — во всеоружии.

Аргумент оказался убедителен, и я получил долгожданный ответ. Лучше бы, пожалуй, не получал, потому как услышанное напрочь отказывалось укладываться в мозгу. Под городом протянулись длинные тоннели — я сам видел их, когда спускался в колодец Младшего Влада. Но слыханное ли дело — оказывается, они уходят далеко вглубь и наполнены... кровью. Да-да, кровью древних жертвенных быков-авроксов, тысячелетиями сливавшейся под землю. Получается, что весь город стоит, по сути, на крови — вот почему здесь такие мелкие реки, а местные традиции строго-настрого запрещают копать колодцы. Тысячи капилляров пронизывают землю, а по ним течет живая кровь высших. Причем действительно живая, жидкая и горячая. Как такое может быть?

Закончив рассказ, Оюн, тем не менее, отказался дать еще крови для вакцины. Дескать, нос не дорос. Только пройдя серию испытаний, человек может быть допущен к сущностям высшего порядка. С ним не поспоришь, тем более что законы я знаю. Так что пока придется отступить. Сообщив Аглае страшную новость, я занялся другими делами. Ведь впереди была еще масса хлопот — навестить Капеллу, откликнуться на приглашение Георгия Каина и постараться облегчить судьбу Влада Ольгимского, попавшего в руки мясников, еще недавно запертых в Термитнике по его приказу. Или приказ был не его, а Большой Влад лишь покрывал кого-то, кто был ему дорог?

Так прошел остаток дня. Трудного дня, в течение которого я начал понимать, что три Семьи уже, фактически, ничего не решают. Кроме того, я понял, что имел в виду отец, когда призывал спасти удурга — “существо, вместившее в себя мир”. Определенно, речь шла о самом городе. Живом городе, черпающем жизнь подземных кровавых рек. Но тогда что за жертва, соразмерная целому городу, которую мне суждено принести? От таких мыслей становилось не по себе.

День девятый

Из которого следует, что Гаруспику предстоит схватка за Уклад и за землю предков.

Совет дня: запасайтесь кофе и медикаментами.

Свершилось то, чего все так долго опасались. Отдан приказ об уничтожении города. В игру вступает второй ферзь — полководец Александр Блок. Агонизирующий город проснулся в окружении тяжелой артиллерии — увы, в самом прямом смысле этого слова, а придурковатых ополченцев сменили на посту стрелки и огнеметчики. Армия. По первому слову командующего раздастся залп, откроются краны, и цистерны выплеснут на улицы тысячи тонн горючего. Равновесие повисло на волоске — один неверный шаг, и город превратится в груду пепла.

Огнеметчики уничтожают и больных, и трупы, и крыс.

Но пока что надежда есть. Власти поступили странно, отправив в город Инквизитора и Полководца — двух носителей исключительных полномочий. Армия не начнет обстрел без согласия Инквизитора, но и не повинуется ему. Пат. Как в шахматах.

В дополнение к обычной порции утренней почте я получил неожиданное письмо от Клары. Она тоже определилась с выбором, и этот выбор — чудо, которое она совершит на глазах у изумленной публики. Что за чудо? А шабнак-адыр ее знает... Но, опираясь на отверженных — бандитов, убийц и предателей, она действительно собирается совершить нечто колоссальное. “Они выживут, чтобы умереть, и умрут, чтобы обрести жизнь вечную”, — кажется, так она сказала. Ладно, чудеса чудесами, а у меня пока есть дела поважнее.

Если Оюн хочет устроить мне испытание, я готов. С этой мыслью я и направился в Бойни по знакомой тропинке мимо коров. Задание Старейшины явно было обусловлено последними событиями — кажется, он стремится и меня испытать, и себе пользу принести. Итак, недавно в Бойнях побывал Бакалавр, после чего со склада пропало несколько пробирок высшей крови. Надобно провести расследование, причем обязательно находясь под действием специального отвара Старейшины. Стоило мне выпить отвар, как я почувствовал сильную усталость... Превозмогая ее, я поплелся к выходу, а силы все убывали. Тут-то и пригодились кофейные зерна...

Пройдя неблизкий путь, я, к своему удивлению, не застал Данковского дома. Ева туманно отмахнулась, что он с утра ушел куда-то в сторону Многогранника, и ничего более определенного не сказала. Ладно, пусть будет Многогранник. У его подножия торчал песиголовец — одного такого я зарезал, помнится, в первый же день пребывания в городе. Стоило пригрозить ему, как паршивец признался, что Бакалавр сейчас пребывает в плену у таких же песиголовцев, в наказание за какую-то аферу... Зная Данковского, я ничуть не удивился, и поспешил на выручку. Наглые сорванцы запросили за жизнь ученого тридцать обойм к чему-то там, я не разбирался... Просто молча прикончил обоих мучителей, чтоб другим неповадно было.

Вытащив бедолагу из-за решетки, я немедля перешел к делу — мол, куда кровь подевал, ученая морда? Нет, не брал он кровь, по глазам вижу. А в Термитнике был, и успел заметить, как несколько мясников и червей украдкой выбрались из Боен, пряча что-то за пазухой и постоянно озираясь. Будь по-твоему, Бакалавр, поверю. Хорошо бы еще, чтобы в это поверил Старейшина.

Но того долго убежать не пришлось, потому как пропажа ценной субстанции прекрасно совпала с побегом нескольких мясников, а я, фактически, просто подтвердил информацию.

Пусть теперь Оюн наводит порядок в Укладе и усмиряет распустившихся подчиненных. Нанеся визит вежливости Инквизитору и законопослушно посетив Генерала, я решил посвятить остаток дня борьбе с преступностью, чтобы в очередной раз поправить грустное финансовое положение.

День десятый

Из которого следует, что Гаруспик поставлен перед выбором, от правильности которого зависит его победа.

Совет дня: помимо основной задачи дня, в этот день очень важны дополнительные ветки сюжета. От них зависит, в частности, сколько высшей крови удастся собрать для производства панацеи. И еще: запаситесь бинтами.

Я уже перестал удивляться, читая послания Данковского. Они уже даже перестали раздражать, это стало чем-то вроде утреннего кофе или даже восхода солнца. В этот раз Бакалавр поведал, что раскрыл тайну “удурга”, коего мне надлежит спасти. Да что он о себе возомнил, жалкий ученый? Он услышал это слово пару дней назад, а уже рвется болтать о том, в чем не смыслит. Да и к тому же темнит постоянно. Дескать, сначала навести своего Старейшину, спроси, где раньше располагались бойни, а уж потом... Может быть... Тьфу!

Если бы мне не надо было к Оюну по своим делам — клянусь, не пошел бы. А так все равно пришлось отправляться в Бойни, предварительно нанеся дежурный визит Аглае Лилич.

Старейшина сразу перешел к делу, доверив еще одно задание — догнать и убить всех мясников-предателей. Узнать, где скрываются беглецы, помогут духи мертвых на Кургане Раги. Чтобы заставить их откликнулись на призыв, мне пришлось не есть все время похода. Я поднялся на холм, и, шатаясь от голода, сел медитировать в окружении факелов. Потом раздались голоса, прокатившись этом по дремлющей степи, все вокруг поплыло и закружилось в хороводе. Я потерял сознание.

Во сне на Кургане Раги ко мне явились духи умерших.

Сколько я пролежал на камне — не знаю. Первым напомнило о себе чувство голода, но есть было по-прежнему нельзя. Очнувшись, я уже точно знал, где прячутся святотатцы. Выследив их поодиночке, я напоил Мать Бодхо кровью, а затем поспешил к Оюну, задержавшись только раз, чтобы принести Мишке сбежавшую куклу (она лежала далеко от того места, куда указала девочка, но я без труда нашел ее по кустикам твири).

Закончив разговор с Оюном, я мигом выхватил из-за пазухи кусок мяса и принялся жадно глотать едва прожеванные куски... Представляю, что это было за зрелище... Назавтра мне предстояло последнее испытание, но сомнений не было — его я пройду. Это так. Это должно быть так.

Даже в заточении пожилой купец сохраняет достоинство.

Наевшись, я зашел к Тае Тычик и встретил в ее апартаментах пленного Ольгимского. Он выглядел отрешенно, как будто уже совершенно не заботился о собственной судьбе. Переговорив с ним, а потом обсудив услышанное с Таей, я не поверил своим ушам, но впоследствии пришлось поверить глазам. Прямо в центре города лежал бык. Высший бык аврокс, насаженный на торчащий из земли кол. Рядом ошивались четверо червей, размышляющих, видимо, что делать с этим чудом природы.

По единодушному мнению червей, только дети способны дать трезвый ответ. Я зашел к Тае, потом — к Ноткину. Дольше всех я набегался в поисках Ласки, но в итоге вернулся и пересказал их мнение червям. Быка надо непременно спасти и вылечить.

Он даже ничего не почувствовал.

Получив от каждого по пробирке высшей крови, я ненадолго заскочил к Бакалавру, чтобы послушать, наконец-то, его версию об удурге. То, что сказал ученый, казалось полным бредом. Если ему верить, то Каины нашли способ воскресить Симона, и поместить его святую душу внутрь Многогранника. Став новым телом святого Каина, Многогранник вмещает в себя мир — мир детей, обитающих там. Но может ли человек, пусть даже и святой, быть удургом? Надо бы спросить у Хозяек — Капеллы и Катерины. Но мнения женщин разошлись... А врать, как известно, Хозяйки не могут. Надеюсь, окончательный ответ принесет завтрашний день, когда наступит час последнего испытания.

ШЕСТАЯ СТРАНИЦА

День одиннадцатый

В котором Гаруспик попадает в капкан, ибо его дилемма соединяет две взаимоисключающие истины.

Совет дня: все быки смертны, и голова — их уязвимое место.

Перед испытанием я решил, как всегда, проведать Капеллу, Аглаю и Данковского. Сейчас уже понятно, что, поступи я иначе, Многогранник так бы и остался в моих глазах аляповатой и загадочной конструкцией. Но — обо всем по порядку.

Капелла, которая все больше вживалась в роль будущей Хозяйки, всерьез задумалась о будущем города. Оно видится ей радужным и светлым, если власть перейдет в руки детей. Тех детей, которых она опекает сейчас. Единственное, что мешает свершению грандиозного плана — застарелые распри между песиголовцами (бандой Хана, ну или же — Каспара Каина), оккупировавшими Многогранник, и шайкой двудушников Ноткина. Решение нашлось — простое и древнее, как мир. Политический брак. Капелла предлагает Хану перемирие, а ровно через десять лет — руку и сердце, чтобы благословенный союз раз и навсегда положил конец вражде. А в качестве “посла мира” надлежит выступить мне, хирургу и, не побоюсь этого слова, Потрошителю. Придя к власти, Капелла обещает мне пост главы Уклада, чтобы вдвоем править городом... Что ж, идея достаточно безумна... По рукам!

Хан чувствует себя хозяином Многогранника.

Известно, Бакалавр в последнее время стал частым гостем в Многограннике, поэтому я зашел к нему, вытряс из ученого ключевое слово, пароль, и отправился в Многогранник. Из всего путешествия мне запомнилась только высоченная лестница и головокружение — только стоя на вершине Многоранника, понимаешь, насколько он огромен.

Диалог с Ханом прошел без эксцессов. Рассудительный парень быстро согласился на перемирие, о чем я с облегчением и сообщил Капелле.

Оттягивая срок окончательного испытания, я проведал Инквизитора, и, как оказалось, не зря. Аглая вслух озвучила то, что давно крутилось у меня где-то на задворках подсознания, но никак не решалось выйти наружу. Все сходится к тому, что именно Старейшина Оюн — истинный убийца Исидора Бураха. Если так, то следует соблюдать крайнюю осторожность. Возможно, он захочет разделаться со мной. Кстати, на это намекал в свое время боос Влад.

А вот еще одно письмо — от Клары. В ту же степь. Чуткая девушка предупреждает о смертельной опасности и спешит увидеться...

Клара была последней, к кому я зашел в тот день, если не считать Старейшины Боен. Признаюсь, я понял далеко не все, что говорила Самозванка, но складывалось отчетливое впечатление, что она искренне хочет помочь, и даже вытащить с того света, если в этом возникнет необходимость. Что ж, спасибо, теперь я действительно был готов.

Придя в Бойни, я с недоверием взглянул на Старейшину, а тот, как ни в чем не бывало, сообщил мне условия нового испытания. Надо спуститься в бездну Суок, положить тело вдоль ее линий, пройти во тьме и вернуться обратно...

Я вышел из обиталища старейшины. Прямо передо мной — там, где раньше была груда камней, зиял глубокий колодец. Я подошел к краю, глянул вниз, и тут на меня накатила чернота, а перед глазами поплыли образы... Вот я лечу вниз... Долго лечу, падаю и разбиваюсь о скалы, и кровь моя смешивается с кровью древних быков-авроксов... Встаю... Бреду по коридору, освещенному тусклыми факелами, пока не встречаю Исполнителей в птичьих масках, сгрудившихся над телом... Это мое тело. Рядом стоит Клара — она пришла выручить меня, отдав взамен душу кого-то из своих приближенных. Взамен моей... Вот я продолжаю путь тропой мертвых, делаю круг и возвращаюсь... А исполнители снова вопрошают — готов ли я? Готов ли?..

Тьфу! Я отогнал дурацкое наваждение, отшатнулся от колодца и кинулся обратно к Оюну. Вбежал, и заорал с порога: “Признавайся, бычара, это ты убил моего отца?!”. Как известно, Старейшина, каким бы он ни был, не может лгать. — Да, — только и ответил Оюн. Так что же ты, скот рогатый, мозги мне пудрил-то? Зачем рассказывал сказки про рог Боса Нудра, быка мощного, красного, с крепкой костью, с копытом, чьи линии слеплены песней Суок?.. — Да, — повторил Старейшина, — я не солгал: именно это оружие было у меня в руках, когда я прикончил Исидора Бураха, знавшего линии...

Тут по телу Оюна прошла волна, оно вздрогнуло и пошатнулось, а через секунду передо мной стояло существо с корпусом человека и головой быка. Взревев, оно ринулось в атаку...

Самое время взять быка за рога...

Битва была долгой. Я отступал по кругу, стараясь не подвернуться ни под мощные рога, ни под стальные кулаки монстра. В ярости я бил его по бычьей морде, бил, бил, а он только мычал и снова бросался в атаку. Наконец все было кончено. Изувеченное тело Старейшины грузно повалилось на пол. Он не знал линий. Это так.

Слабый старейшина Боен был выгоден боосу Владу, чтобы управлять Укладом, но совершенно не устраивал Исидора. И вот, когда мой отец уже собирался поднять вопрос о смещении слабого главы на совете, Оюн явился к нему в дом и всадил бычий рог в грудь старика... Так это было. Теперь я знаю. И теперь я — единственный полноправный наследник.

У меня оставалось на сегодня последнее незавершенное дело — Высший Бык на площади. Но придя туда, то застал лишь огнеметчиков, предающих огню останки быка и Червей. Кто приказал? Кто? Данковский?

Я не мог в это поверить... Тело быка дало бы тысячи порций крови для вакцины. Теперь его нет! Остался единственный способ создать достаточно панацеи — выпустить подземную кровь. Тут я вспомнил про Многогранник. Это странное сооружение работало своего рода пробкой, препятствующей выходу подземных рек. Острый штырь его фундамента уходил глубоко в недра, где текла живая, горячая кровь древних авроксов, которой бы хватило на исцеление всего города. Стоит взорвать конструкцию, как она хлынет наружу, принося облегчение страждущим.

* * *

Тупик. Развилка. Правильного пути нет. Если мой удург — город, то для его спасения придется разрушить Многогранник, пролив реки крови, напророченные Катериной, и принеся соразмерную жертву — Симона и все население Многогранника. Если же удург — Симон, то спасти город нет никакой возможности... Власти просто не позволят ему существовать, и артиллерия за несколько часов сравняет его с землей. Возможно, прав Данковский с его “утопистами” — ведь город и так уже практически мертв, а на основе Многогранника можно построить новый город на другом берегу Горхона. Снова же, прольются реки крови — крови безнадежно больных жителей, гибнущих под снарядами артиллерии Генерала Блока. Что же касается жертвы, ею станет Аглая Лилич — ведь если город не будет спасен, она автоматически отправится на эшафот. Линии на мгновение схлестнулись и снова разошлись... Завтра я сделаю окончательный выбор. Это так.

День двенадцатый

Город глазами гаруспика Артемия Бураха.

В который становится окончательно ясно, зачем все это было нужно.

Совет дня: наслаждайтесь игрой.

Это утро не было похоже ни на что, виденное мною ранее. Знаете, что такое “затишье перед бурей”? Я впервые увидел это явление в полный рост...

Город был пуст. Не было ни больных, ни инфекции... Пропали даже крысы. Я один бродил по гулким улицам, и единственным звуком, нарушавшим траурную тишину, был звук моих собственных шагов. Это было страшно. Вот-вот разразится буря, загремят выстрелы, вспыхнет пламя и хлынет кровь. Природа как будто притаилась в ожидании скорого финала... Даже дождь, моросивший все дни напролет, сегодня стих, а над головой засияло чистое небо.

Сегодня — время решений. Два ферзя — Инквизитор и Полководец — образовали на доске патовую ситуацию, и именно мне суждено стать пешкой, способной решить исход партии.

Потратив на панацею всю запасенную за эти дни высшую кровь, я навестил Данковского и Клару, а потом прошелся по улицам, исцеляя их Порученных. Только так они могут прийти на решающий совет, который состоится сегодня в Соборе.

Я приму решение, выслушав всех. Бакалавр настаивает на уничтожении города, лично я склоняюсь к тому, чтобы сделать это с Многогранником, а Самозванка уверяет, что можно спасти и то, и другое — достаточно лишь совершить чудо. Как только одна из сторон перевесит, Генерал отдаст приказ, и пушки выстрелят. Куда? Время выбирать. Воля сделает любой выбор правильным. Это так!

Засим кланяюсь. Искренне ваш, Артемий Бурах, знающий все линии, кроме собственной.

P.S. Незадолго до Совета, назначенного на семь вечера, я получил последнее письмо — от загадочных Властей, и по специальному приглашению посетил Многогранник. Нет, не первую комнату, где я говорил с Ханом... Дальше. Я спустился в самый низ. И говорил. И слушал. То, что мне открылось, я не могу передать словами. А если бы и мог, то не стал бы рассказывать даже под страхом смертной казни. Прошу меня простить, но эту тайну я выдавать не стану.

Личности

Дом Каиных Виктор Каин. Младший брат Симона и Георгия Каиных. Пожалуй, самый логичный из всех Каиных. Он твердо стоит на земле, не витая в высших материях. Однако он сломлен смертью своей жены Нины, которую безумно любил и, похоже, любит до сих пор. Георгий Каин. Брат легендарного Симона Каина, после его смерти — глава Дома Каиных — правящего дома Каменного Двора, представляющего в городе власть духовную. В высшей степени фаталист, мистик, преследующий лишь одну цель: сохранить в мире Память Симона, то есть — частичку таинственной мистической силы, создавшей Город. Каспар Каин (Хан). Сын Виктора Каина, предводитель Песиглавцев — детей, чьим обиталищем служит Многогранник. Несмотря на юный возраст, рассуждает на редкость здраво, смотрит на мир абсолютно реально и, кажется, знает, что делает. Пожалуй, именно это пугает даже его отца. Мария Каина. Дочь Виктора и легендарной Нины Каиных. Одна из трех претенденток на роль новой Хозяйки. По утверждениям некоторых — влюблена в Бакалавра. Необычайно гордая, привыкшая повелевать девушка. В ней дремлет сила Алой Хозяйки, что, пожалуй, пугает ее саму. Каспар Каин Мария Каина Дом Ольгимских Капелла Ольгимская. Дочь Тяжелого Влада Ольгимского. Претендует на роль Хозяйки, однако отлично понимает, что не может сравниться ни с покойной Ниной, ни с ее дочерью Марией, коль скоро в ней начнет пробуждаться Дар. Пытается сделать, что может, для своего Города и для детей, отвергших Многогранник, которые составляют ее “свиту”. Влад Ольгимский Старший. Глава правящего Дома Ольгимских, в руках которого “Проект Быков” — то есть, фактически, вся промышленность города. Классический представитель “Купеческого Сословия”, нигде не упускающий свою выгоду. Вечно темнит и выкручивается, жесток, но неоднократно доказывает, что “купеческое слово крепче гороху”. Влад Ольгимский Младший. Достойный сын Старшего Ольгимского в том, что касается преследования выгоды. Эдакий коммерсант со столичными замашками, которому, однако, недостает опыта отца. Противоречивая личность, с равной легкостью способная на подлость и на благородные поступки. Сильно меняется по ходу событий. Капелла Ольгимская Влад Ольгимский Старший Влад Ольгимский Младший Дом Сабуровых Александр Сабуров. Глава Дома Сабуровых — правящего дома Земли, представляющий исполнительную власть Города. Отставной военный. В нем чрезвычайно сильно чувство долга, Однако он не упускает случая использовать служебное положение для расправы над личными врагами. Фаталист, потерявший надежду. Катерина Сабурова. Жена Александра Сабурова. Последняя из старшего поколения Хозяек. Сломленная и раздавленная женщина, находящаяся в плену своих видений и не способная истолковать их. Судя по всему, принимает морфий. Ненавидит семейство Каиных, даже после смерти боится Нину Каину и сходит с ума от собственного бессилия. Прочие Аглая Лилич. Инквизитор. Умная, волевая, жестокая женщина — как и положено Инквизитору. Сестра покойной Хозяйки Нины Каиной. К сожалению, ее основная движущая сила — ненависть. Ненависть к Властям, подписавшим ей смертный приговор, ненависть к Каиным, ненависть к Предопределенности. Так что ее стремление узнать Истину — это своего рода месть. Александр Блок. Также известен как Генерал Пепел. Именитый полководец, покрывший себя славой во множестве сражений. В город он прибывает со страшной миссией — стереть поселение с лица земли. Но он — не маньяк, и меньше всего хочет открывать огонь по невинным людям. Только самые исключительные обстоятельства заставят его отдать приказ. Анна Ангел. Столичная певица, вынужденная скрываться в Городе от Властей из-за мрачной истории с “Караваном”. Похоже, считает, что все вокруг должны быть от нее без ума и сильно обижается, когда находит свидетельства обратного. Любит выражаться витиевато, мстительна, но не сильно умна, что не позволяет особо разгуляться ее коварству. Гриф. Заправила местного преступного мира, содержатель притона, в котором можно обзавестись оружием, патронами и другими “запрещенными” вещами по абсолютно диким ценам. Однако это по-своему гордый, и даже где-то принципиальный человек. Ева Ян. Тихая, печальная женщина, которую многие в городе считают распутной. Она далека от погони за идеалами, истиной и высшей справедливостью, однако слишком поздно выясняется, что всю свою жизнь она мечтала совершить Поступок... Который, увы, больше смахивает на банальную глупость. Лара Равель. “Мать Тереза” нашего города. Сломленная смертью отца, всю свою жизнь посвятила благотворительности, помощи страждущим. Не отличается особым умом, однако и у нее в шкафу спрятан свой скелет. Гриф Ева Ян Лара Равель Ласка. Дочь кладбищенского сторожа, умершего от злоупотребления твириновой настойкой. Ее дом — кладбище, о мертвых она заботится гораздо больше, нежели о живых. Разум ее погружен в сумерки, для горожан она — проводник в царство мертвых, тот, кто оплачет и проводит в последний путь даже самого жалкого нищего. Ноткин. Не по годам самостоятельный парнишка, глава банды двудушников. Вспыльчив, но отходчив. Порой кажется, что он гораздо добрее, чем хочет казаться. В ходе стычек с бандитами вывихнул ногу, поэтому руководит своими сорванцами, сидя в контейнере на складах. Мечтает, что когда-нибудь ему “починят” ногу. Марк Бессмертник. Хозяин и главный режиссер городского Театра. Очень эксцентричный человек. Его представления — нечто большее, нежели просто развлечение толпы. Под маской клоуна прячется острый ум. Философски воспринимает окружающий мир. Ласка Ноткин Марк Бессмертник Мишка. Замкнутая девочка-сирота, живущая в железнодорожном вагончике на станции. Всех боится, но, кажется, абсолютно не ощущает дыхания эпидемии. Большую часть времени Мишка живет в своих фантазиях, и только сквозь них воспринимает действительность. Оспина. Содержательница ночлежки, где часто укрываются беглые мясники. Ненавидит все правящие дома, в особенности — Ольгимских. Впрочем, иногда складывается впечатление, что ненавидит она вообще всех. Очень близка к Укладу. Не боится никого и ничего, вечно язвит. Вся ее речь пропитана ядом, но никогда — ложью. Оюн. Старейшина Боен, верховный духовный авторитет Уклада. В его компетенцию входят сакральные ритуалы, в частности — раскрытие линий Высших Быков. Находится под сильным Влиянием Влада Ольгимского, но не полностью ему подконтролен. Мишка Оспина Оюн Спичка. Сирота, как и многие здешние дети. Не в меру любопытен, поэтому не раз он лишь чудом избегал гибели. Держится особняком, обожает страшные сказки, да и сам любит их рассказывать. Стаматин Петр. Гениальный архитектор, автор Многогранника и еще ряда построек города, в частности — странных “лестниц в небо”. Большой поклонник обладающей наркотическим эффектом твириновой настойки. Его жизнь — творчество. “Почему ты до сих пор живешь в этой провинции?” “Почему? Скажи, где еще мне бы позволили сотворить Многогранник?!”. Стаматин Андрей. Брат-близнец Петра Стаматина, студенческий приятель Данковского. Кажется — предводитель местной “творческой интеллигенции”, весьма пристрастившийся к твириту. Бунтарь и анархист, за что приговорен к смерти во многих городах. Безумно любит своего брата и готов за него убить. Что неоднократно и делал. Спичка Стаматин Петр Стаматин Андрей Станислав Рубин. Ученик Исидора Бураха, единственный оставшийся в городе медик (кроме бакалавра, разумеется). Не видевший ничего, кроме Города, свой идеал, похоже, нашел в Науке. Балансирующий на грани степных суеверий и науки, готов пойти на клятвопреступление, но готов и мужественно, гордо принять кару за свои поступки. Тая Тычик. Дочь покойного коменданта Термитника. Пятилетняя девочка, имеющая абсолютно необъяснимую власть над Укладом. Все население Термитника буквально молится на нее. Юлия Люричева. Представительница высшего света города. Когда-то приехала сюда с партией строителей, да так и осталась. Пожалуй, чуть ли не единственный в городе человек, подобно Бакалавру, больше доверяющий логике, нежели чувствам и легендам. Станислав Рубин Тая Тычик Юлия Люричева

Самозванка

Настало время завершить наш рассказ про “Мор.Утопию”, прожив жизнь последнего из трех героев этой захватывающей драмы — Самозванки. Как известно, для полноценной игры от ее имени необходим патч. Он находится на диске этого номера “Игромании”.

От автора: на мой взгляд, было бы непростительно писать о персонажах такой игры в третьем лице, поэтому я, как и прежде, буду вести рассказ от имени Самозванки. Не пугайтесь — я не планирую менять пол в обозримом будущем, и эта метаморфоза носит временный характер, но необходима для погружения в роль.

* * *

Клара видела сон. Туманным утром она отворяет калитку и куда-то бредет, вороша ногами мокрые груды опавших листьев. Знакомый голос окликает ее по имени. Она поднимает глаза и видит, что ее сестра-близнец указывает на старика, который бьется в конвульсиях и кричит от ужасной муки. Клара устремляется к старику, чтобы исцелить его прикосновением рук. Но и сестра ее тут же стремится прикоснуться к больному. Девочки смотрят друг на друга в растерянности.

Это история о том, как воровка выбрала себе прошлое и превратилась из слепого орудия в свободного чудотворца.

Холодно. Очень холодно. Вокруг — сырая земля, черными комками выпирающая из стен свежей ямы. Воздух пахнет степью, травами и утренней росой, а небо понемногу заливается розовыми отсветами зари. Предрассветную тишину едва нарушает шелест легкого ветерка и редкий звон цикад, а откуда-то издалека доносится мычание быков...

Где я оказалась? Почему я лежу в свежевырытой могиле? Под ногтями — земля, коленки разбиты, от холода ощутимо ноет спина. Кто я? Из глубины сознания раздается имя: Клара. Я — Клара. Только одно имя робким отзвуком всплывает на поверхность, но стоит прислушаться или попытаться вспомнить нечто большее, как тут же растворяется, подобно мимолетному образу из только что прошедшего сна. Клара. Это я. Наверное...

Я поднимаюсь и бреду среди могил. Много могил. Некоторые из них давно поросли мхом и покосились, другие еще совсем свежие. А моя могила, стало быть, осталась за спиной. Интересно, я умерла? Или, наоборот, воскресла? А может, родилась — вот прямо здесь, из земли...

День первый

В котором Самозванка наконец-то находит сестру и подтверждает пророчество об ангелах-близнецах

Сама того не замечая, я набрела на небольшую хижину, у дверей которой поджидали странные существа... Вернее, в другой ситуации я бы назвала их странными, но, учитывая общее безумие ситуации, они уже выглядели совсем обыденно.

Существа наперебой стали говорить. Бормотали что-то про воровку. Какую воровку? Это я, что ли? Тогда что же я украла, когда у меня и нет-то ничего? Вопросы, вопросы... Тот, который с клювом, еще бросил вскользь, что это не клюв, а коготь, потому как сам он — палец. Перст судьбы. Очень запомнился мне этот образ — перст в человеческий рост с кривым ногтем-когтем, торчащий из земли. Я надавила на дверь и оказалась в небольшой комнатке смотрителя кладбища.

В углу стояли две женщины. Одна — бледная, как сама смерть, с печальными глазами и удивительно тонкими запястьями... Казалось, она вот-вот упадет без сознания, тихо вздохнет и осядет на пол. Это Ласка — подсказал все тот же голос, — ее зовут Ласка.

Дама напротив тоже выглядела измученной, но стояла гордо и уверенно. Только усталые глаза и напряженное лицо говорили о том, что она, должно быть, страдает от сильной боли. Сильная женщина — она определенно чувствовала себя здесь даже не как дома, а где-то так, как чувствует себя богатый плантатор, присматривающий за трудом рабов. Без тени стеснения, по-хозяйски и с достоинством. Катерина. Так ее зовут.

Меня ждали. Вот эти женщины стояли здесь и ждали, когда я войду... Может, они еще и знают, кто я и откуда взялась? Но нет... Недомолвки, намеки, туманные фразы...Я с трудом разбирала их речь. Ласка говорила что-то о скорой беде. Будто мертвые уже подвинулись на том свете, освобождая место для тех, кто вскорости присоединится к ним. Да, мертвые чувствуют, они все знают и предвидят наперед... Страшно-то как.

Катерина была немногословна. Оглядев меня с ног до головы так, что по коже наперегонки побежали мурашки, она удалилась, пригласив последовать за ней в особняк. Я повиновалась... Ноги несли меня прочь от кладбища, по серым городским улицам, куда-то далеко-далеко. Навстречу неспешным шагом двигались ранние прохожие, похожие друг на друга. Город зомби. Наконец я подошла к большому дому с забором. Стержень — дом Александра и Катерины Сабуровых, — вновь подсказал услужливый голос. Я вошла.

Так вот оно что! Я — преступница, и я же — спасительница. Как все смешалось! Да, я умею исцелять руками, умею заставлять людей говорить только правду, проникать в человеческие души и заглядывать под маски. Я — вестница скорой беды, а может — скорого избавления. Я — дух, добрый или злой. Я Клара.

Но вот чего хочет от меня господин Сабуров — чтобы я исцелила кого-то волшебством своих рук. Сегодня, до конца дня, иначе... Что будет иначе, думать не хотелось. Надо найти кого-то, кто нуждается в помощи, прикоснуться ладонями и облегчить страдания, сделав разорванное целым, а больное — здоровым. Только так я смогу показать, что я и вправду не степной демон и не опасный преступник.

Говорят, недавно на станции произошла драка. Погибли люди, но кто-то спасся. Скорей туда! И правда, там меня поджидал парень, изрезанный ножом. Эх, бедняжка, кто ж тебя так располосовал-то? Ну ничего, потерпи...

Но что это?! Стоило мне дотронуться до него, как парень охнул, а потом молча осел на землю, будто получил по затылку наковальней. Не дышит... А ведь я всего лишь дотронулась, ровно так же, как делала это всегда... В любом случае, теперь нужно искать еще кого-то, чтобы все наконец-то поверили, что я — настоящая целительница.

Кажется, она видит меня насквозь... А может, я ее?

Вроде это был не единственный раненый — еще один, видимо, предчувствуя неладное, пополз на кладбище. Вернее, к Ласке, которая славится здесь нежностью как к мертвым, так и к живым. Я последовала за ним, но некто Гаруспик похитил несчастного и уволок к себе в убежище. Не оказалось больного и там: тот сумел сбежать от злобного вивисектора. Отыскать его удалось только в доме Анны Ангел, где я в присутствии многих свидетелей, среди которых был даже столичный доктор Данковский, исцелила раненого. Вы бы видели их лица!

Рассказав Александру о случившемся, я еще раз зашла к Катерине, которая тоже подготовила мне испытание: навестить какого-то старика Георгия, живущего в Горнах, выведать всю правду о нем. Пара пустяков — люди, согласившиеся говорить мне правду, неспособны лгать. Это закон.

Но стоило мне взглянуть на Георгия, как я поняла, что проиграла... От него исходила такая сила, что тут же захотелось сжаться в комочек, пропасть прочь с его глаз, испариться или снова закопаться в землю. Его голос был тихим и по-стариковски ровным, но каждый звук пробирал до костей, звучал эхом в ушах и ощутимо вжимал в дальнюю стену комнаты. Не став даже толком беседовать, он отправил меня к Марии, живущей по соседству. Пусть, дескать, она взглянет на нежданную гостью, а там и поговорим.

Зайдя к Марии, я поняла, что визит к старику был ничем по сравнению с ужасом, который мне еще предстояло испытать. Взгляд этой женщины пригвоздил меня к полу, я едва могла говорить. В виски ударила резкая боль, перед глазами все поплыло... Кажется, они просто насмехаются надо мной. Из последних сил я вернулась к Георгию, он улыбнулся, задал пару вопросов и отправил восвояси.

Усталая, разбитая и униженная, я побрела к Сабуровым, позволившим переночевать у них. Кто я? Зачем я здесь? Почему все эти люди обижают меня? Ответа не было.

СЕДЬМАЯ СТРАНИЦА

День второй

В котором Самозванка открывает в себе способности праведной судии и одновременно обращается к истинной вере.

Сон, в который я погрузилась, едва коснувшись подушки, был недолгим. Но что удивительно: проснувшись, я не обнаружила и следа от вчерашней усталости. Голова прояснилась, мысли пришли в порядок, и даже боль в простуженной спине перестала напоминать о себе. Итак, что же вчера произошло... Определенно, Сабуровы дали мне кров, потому как поверили в мой дар целительницы. Но есть и другие — те, кто считают меня воровкой, преступницей, вестницей зла и причиной бедствий, которые вот-вот обрушатся на город. Надо во что бы то ни стало не потерять доверие Сабуровых, в особенности — Александра. Он олицетворяет исполнительную власть в городе, и без его согласия никто не посмеет и пальцем до меня дотронуться.

С этими мыслями я спустилась к Сабурову. Он тоже не спал и с готовностью поручил мне первое ответственное задание: допросить страшную женщину — Оспину, вечную мятежницу, подстрекающую Уклад к кровавым мятежам. Допросить так, как умею только я, — глядя в глаза и слыша только слова правды. И узнать — причастна ли она к тому, что страшная эпидемия, несколько лет назад посещавшая город, сейчас вновь набирает обороты.

Но не все так просто — для того, чтобы завладеть душой человека и заставить его открыться, мне нужен какой-то крючок, которым я могла бы “поддеть” его, зацепить за живое и получить искреннее согласие говорить честно и откровенно. В поисках такого “крючка” я решила поговорить с младшим Ольгимским. Он как никто другой близок Укладу, и если кто-то может раскрыть ее тайну, то только он.

Тихий дворик в "Горнах" чума, кажется, обошла стороной.

Влад был немногословен, но кое-что я все же узнала... Оказывается, Оспина — не настоящее имя женщины: так ее зовут те, кто не в силах запомнить или выговорить слова степного наречия, из которых на самом деле складывается ее имя. Ну что ж, Оспина, посмотрим на тебя повнимательнее...

Я навестила странную женщину в ее хижине — ох, и жуткая она все-таки... Смотришь — вроде обычный человек, но стоит заглянуть глубже, а там — чернота, пустота и степная пыль. Бывают ли люди без души? Если да, то она — одна из них. Исполнив просьбу навестить Бураха в его убежище, я вернулась и наконец-то поговорила с ней по душам. Да, на счету Оспины немало грязных дел. Она — зло, пришедшее из Степи. Но не она воплощает в себе болезнь, и не она принесла ее в город. Именно так я и сказала Александру.

У Катерины — своя линия, своя правда и свои цели. Как Хозяйка, она проповедует идеалы Смирения и, видимо, возложила на меня немалые надежды. Если власть Сабурова — это власть меча, то во власти его жены — души людей. Она несет им знание и веру: возможно, именно вера убережет их от грозящей беды. Как бы там ни было, Катерина попросила убедиться, крепка ли вера Ласки — бедной смотрительницы кладбища, девушки, которая, кажется, вот-вот упадет в обморок. Прежде чем отправляться на кладбище, я хорошенько расспросила о ней Лару Равель — еще одну смиренную грешницу. По ее совету я пришла к Ласке с нежным цветком, а для ее подопечных принесла немного хлеба и молока... Как и следовало ожидать, смиреннее этого божьего создания не сыщешь... Все, что у нее есть, — это вера и мертвецы, которые любят хлеб с молоком. Бедное дитя.

Остаток дня я бродила по городу, усыпанному осенними листьями, собирала бутылки и поила водой страждущих... Взамен они дарили бинты и резиновые жгуты, какими останавливают сильное кровотечение. А потом (только никому не говорите!) я забралась в несколько домов, чтобы стянуть оттуда немного еды и лекарств.

Когда стемнело, я вернулась к Сабуровым, поднялась в свою комнату и погрузилась в глубокий сон, будто растворившись в тонких запахах степных трав и сырой глины...

День третий

В котором Самозванка начинает охоту за своей непокорной сестрой и раскрывает грехи закоренелых злодеев

Неужели Сабуровы и вправду решили удочерить меня?! И неужели теперь у меня будут настоящие родители? И самый настоящий, родной дом? Только бы ничего не испортить, только бы не испортить... Сердце наполнилось ликованием, а вчерашняя тоска отступила без боя. Ура!

Наступило утро, и новое поручение от отца не заставило себя ждать. На очереди — еще одна злодейка: Анна Ангел. Несмотря на “ангельское” имя, вокруг нее витает немало ужасных слухов. Она появилась невесть откуда, а прежняя хозяйка дома — Верба — пропала в то же самое время, и больше ее никто не видел. Александр не в силах вывести ее на чистую воду, но от меня-то она не уйдет... Все расскажет, как на духу.

Анна говорить и не отказывалась. Напротив, она тараторила без умолку... Поведала и про свою нелепую судьбу, и про Влада Ольгимского, шантажирующего несчастную актрису... Имя произнесено! Вот и возможные зацепки. Но Тяжелый Влад не станет откровенничать с ребенком, поэтому я сразу пошла к его детям: Капелле и Владу...

Да, вот кто она такая — Анна. Певица без голоса, циркачка и убийца из Каравана “Бубнового Туза”, чудом избежавшая расправы. Немудрено, что в городе у нее есть недоброжелатели. Влад, правда, тут ни при чем, а вот младший Каин — Каспар по прозвищу Хан — всерьез вознамерился сжить ее со света. Если к словам ребенка прислушаются старшие Каины, Анна пожалеет о том, что родилась на свет: с Караваном у них давние и очень серьезные счеты.

Попалась, красавица... От откровенной беседы Анна уйти не смогла, рассказав всю правду без утайки. На ее счету — убийство невинной девушки Вербы, наивно пригревшей эту змею у себя на груди. Но эпидемия — определенно не ее рук дело.

Вернувшись в Стержень (кажется, скоро я научусь говорить “домой”...), я заступилась за глупую Анну и зашла к Катерине. Вновь мне предстоит побыть мессией — моя приемная матушка заинтересовалась Евой Ян, развратной куртизанкой, живущей в “Омуте”. Тут ключом может стать Юлия Люричева: она искренне любит Еву и наверняка знает о ней что-то особенное.

Вот оно что... Ева без ума влюблена в Бакалавра Данковского и к тому же бредит Собором, одним из первых зданий братьев Стаматиных, где до сих пор не прошло ни единой мессы. Странное, между прочим, обстоятельство.

Но кто же она такая, эта Ева? Развратная девица? Конечно. Но вместе с тем — наивный ребенок, живущий в мечтах. Живущий грезами о Соборе, который когда-нибудь “оживет”, наполнится душой и принесет чистоту и благополучие в больной город. Мне не составило труда обратить ее в веру смирения...

Заодно, кстати, я добыла презабавную вещицу — детский “порошочек”, сохранившийся еще со времен до начала первой вспышки Песчаной Язвы. Бакалавр как раз занимался поиском детей, вновь затеявших опасную игру в чуму. Выспросив у Евы, где можно найти ее возлюбленного, я прошла через Склады и наконец нашла нужный заколоченный дом. Рядом резвился малыш, вздумавший испытать на себе лекарство от страшной болезни. Отдай, глупый!

Ну, и напоследок — я наконец-то купила себе подходящий пистолет. Большую “пушку” и не взять-то толком в руку, тяжелая она и неудобная, а этот пистолетик — загляденье. Маленький, аккуратный и очень симпатичный.

День четвертый

К концу которого Самозванке станет очевидно, что кто-то постоянно переиначивает ее благие поступки.

Я понемногу прижилась в доме Сабуровых. Новые родители уже тоже попривыкли и называют... дочерью. Я всегда верила, что за добро воздают добром, и после стольких страданий мне посчастливилось-таки в этом убедиться. Честные, открытые люди, они заботятся и о городе, и обо мне. А я помогу им... Как вестница. Как избранница. Как святая...

В карантинных кварталах можно разжиться твирином. И мародерами.

Сегодня предстоит серьезное и опасное задание... Проникнуть в самое логово бандитов, чтобы допросить контрабандиста Грифа. Но мне ни чуточки не страшно — да и что может случиться со мной, когда я — лишь орудие в мудрых и сильных руках?

— Гриф, виновен ли ты? Как это в чем? Да в том, что бандиты твои под покровом ночи сбрасывали в реку зараженные тела! Но не так-то прост этот Гриф. Говорит, мол, хочешь узнать правду — спроси моего врага, Ноткина, лидера сорванцов-двудушников. Разве ж станет он скрывать зло, коли есть такое на моей совести?

Складно излагаешь, Гриф, но, сам того не ведая, дал ты мне ключ к твоей душе... Ноткин. Уж он-то знает, что звать тебя — Григорий Филин, и ты — торговец черным твирином, работающий в доле с Тяжелым Владом (господи, сколько же людей замешано в грязных делах этого города!). Филин снова юлит — я не я, хата не моя, а злодей здесь — Брага, хранящий в мешке что-то такое, что сходу докажет непричастность Грифа к местным вооруженным бандитам... Сходи, девочка, да перед Сабуровым меня обели, а то негоже за чужие грехи ответ нести. А после отвечу я на твои вопросы, будь спокойна...

Хорошо, что я на всякий случай запаслась несколькими патронами у Грифа. Возле логова Браги меня встретили вооруженные головорезы, и, если бы не пистолет, несдобровать мне... Схватив мешок, я потащила его Александру, стараясь не думать о том, что лежало внутри. Когда отец приоткрыл край ткани, меня чуть не стошнило. Человеческая голова, а если точнее — голова одного из агентов Сабурова...

В мешке - человеческая голова: Сабуров потерял одного из лучших агентов.

Вроде как Гриф чист, но ведь обещал он на вопросы ответить, теперь поговорим начистоту. Филин-Филин, что расскажешь, душа твоя грешная, да руки грязные?.. А ведь и правда грязные, в крови у тебя рученьки-то, родимый. Сколь бы ты на Брагу не пинал, а головорезы-то — твои. Ох, хитер ты, Филин, да вот только мне ты соврать не можешь. Хотя и другая правда: мор не ты на город навлек. Убивал — да, людей ножами резал — и это было, но тел заразных в воду не кидал, хоть на том спасибо. Вот настанет время, за все поплатишься. А пока — живи, Филин.

А Катерина тем временем обеспокоена. Судя по всему, режиссер Театра Марк Бессмертник решил примкнуть к лжеучению утопистов, снюхался с Марией Каиной и вовсю пропагандирует утопическую ересь, рекой текущую из Горнов. Я без труда нашла Марка в доме Марии... — Девочка, что ж ты пришла? Смирению нас учить будешь? Ах, театр... Да мы еще, оказывается, и театралы... Ух ты!

Что Марк, что Мария постарались вложить в слова весь яд, который только способны были сплюнуть их грязные языки. Ну, с Марией ясно — каинская Хозяйка явно чувствует мою силу и попросту боится... Закрывает глаза на очевидные вещи, пытается высмеять... Ну-ну... А Марк — с ним еще проще: он, между нами говоря, вообще на все плевать хотел. Нравится ему Мария, вот и подыгрывает... И, чувствую, не утопическое учение его в ней привлекает, а материи куда более приземленные и естественные. Ну и на здоровье.

Крысиный Пророк, нашептывавший видения < Катерине.

Я уже собралась было уйти, но тут Марк бросил хлесткую фразу, резанувшую совсем по живому. Якобы Катерина — не настоящая Хозяйка, все ее пророчества — бред, плод воображения Крысиного Пророка, являющегося ей по ночам. Да и Пророк этот — не фантазия, а вполне живой пророк. Крысиный. Послушавшись Марка, я бросилась к Театру, где встретилась с... неким существом. В пижонском костюмчике, с тростью и крысиной мордочкой... Мы даже поговорили. Странно все это.

К моему удивлению, Мария даже не стала ничего отрицать... Я-то думала, что бросит она в адрес Каиных едкую реплику и разобьет мои худшие опасения... Но нет.

— Пророк? Крысиный Пророк? А я-то думала, что это духи земли шепчут мне во сне мудрые предсказания. Надо же, какой конфуз... Прости, доченька, все получилось как-то неправильно. Нехорошо это...

В сердцах я порвала в клочья письмо Лары Равель с просьбой о заступничестве за Гаруспика. Пусть сама ищет своего Потрошителя в заразных домах! Я выбежала от Катерины, бегом поднялась по лестнице в свою комнату и уткнулась в подушку. Как такое может быть? Неужели моя мама (пусть приемная, какая разница!) — шарлатанка, к тому же много лет верившая в истинность своих предвидений? И неужели правы жестокие Каины? Так нечестно! Боже мой, как я устала... Спать.

День пятый

В котором Самозванка делает вывод о том, что теперь в городе ежедневно осуществляется действо, похожее на мистерию.

Отец явно недоволен тем, что я оправдываю одного преступника за другим. Ну, я понимаю: он бы хотел, чтобы нашелся один виновник разгорающейся эпидемии. На виселицу его, и дело с концом. Так просто! Но не такова эта зараза, и если ищет Александр человека, то не найдет.

Сегодня мой подсудимый — доктор Рубин. Он как никто другой близко подобрался к эпидемии: в частности, был учеником Исидора, с которого и начался новый мор в городе. А как подступиться к нему, пусть расскажет его друг — Влад-младший.

— Помни, девочка, — наставлял меня Влад, — Рубин, он ведь мужик, как и другие. К тому же не спал, не ел, небось, за своими-то исследованиями. Принеси ему твирина три бутылки да три куска свежего мяса: глядишь, и разговорится...

Ну хорошо. Бутылку твирина я добыла у Грифа, вторую — у архитектора Стаматина, а третью... что ж, пришлось обыскать пару домов в карантинных, черных кварталах. Мясо я просто купила, а еще кусок — выменяла у дозорных на трофейные ваги мародеров.

Кушай, Стах, кушай... Нам предстоит долгая беседа.

Перекусив, доктор Рубин принялся жаловаться... Впрочем, его понять можно, ведь нависшая над ним угроза отнюдь не иллюзорна. Каины не простят ему смерти Симона, а ведь именно он, Рубин, невольно убил уснувшего летаргическим сном святого, приняв его за мертвеца. И назад дороги уже нет, тело старика без остатка ушло на вакцины, наполнившие кровь сотен жителей города. Да уж, неудивительно, что Рубин просит об индульгенции. Навестив судью Георгия, я вернулась успокоить доктора. Не знаю уж, выполнят ли Каины свое обещание, но Рубин и сам уже подписывает себе приговор. Свершенное преступление не дает ему покоя, и он полностью отдается на волю судьбы.

Хорошо, хоть мне в этот раз не придется вершить суд. Как же я устала... Возможно, именно поэтому и напортачила с братьями Стаматиными, обратить которых попросила меня Катерина. Петр встретил меня вдребезги пьяным и не захотел говорить ни о каких учениях без брата... Ну а брат, Андрей, даже слушать не стал. Хорошо, хоть не вышвырнул вон из своего заведения. А тут уж и Петр ни в какую: раз брат возражает, значит, не судьба... — Никакого от тебя проку! — злобно процедила Катерина. Ну, матушка, ну, славная, не ожидала я от тебя такого.

Андрей Стаматин в бегах, здесь ему лучше не появляться.

Но этим мои приключения не ограничились. Поспав пару часов и наскоро перекусив, я откликнулась на приглашение Капеллы. Девочка-Хозяйка видела сон, что степной демон — шабнак-адыр — ночью проник в Собор, где укрылись от инфекции здоровые люди. По пути я зашла к Марии — как-никак, это ведь еще одна Хозяйка — видела ли она тот же сон? Главное — не сболтнуть бы ей про Капеллу...

Нет, не видела, потому как не спала этой ночью. Но вот странное дело — вместе с обычной порцией презрения она помогла проникнуть в Собор, посоветовала подкупить стражу и даже дала денег на взятку (переживает за Бакалавра?). Впрочем, деньги не понадобились: дружинникам хватило и двадцати бутылок воды. Я в Соборе. Нет, тут все в порядке. Все живы, заражения нет, а новоприбывших осматривает лично Данковский, временно даже помещая их на карантин.

Сколько же людей собралось в этом Соборе?.. Сто? Пятьсот? Тысяча? И все они тянули ко мне руки, умоляя: “Поцелуй, святая избавительница, огради от чумы, прикоснись, дотронься...”.

"Святая, избранница, вестница, дай нам дотронуться до тебя!" - кричали они...

Успокоив Капеллу, я приняла приглашение Ласки. Перепуганная смотрительница кладбища срочно хотела передать, что меня разыскивает... шабнак-адыр. Так себе, на секундочку... Степное исчадие, существо из костей и глины, приходит к Ласке и передает мне весточки. Ну дела, ну дела...

Как и советовала Ласка, с наступлением темноты я поспешила на курган Раги. Послушавшись ее наставлений, и в этот раз я не оставила дома тот самый симпатичный пистолетик, который уже один раз спасал мне жизнь. Ну, хорошо, два раза — еще я как-то застрелила из него постового, который непонятно с какого перепугу вдруг кинулся на меня. В этот раз оружие пригодилось против мародеров, раскапывавших курган в поисках древних сокровищ. Покончив с ними, я поднялась на вершину кургана и увидела... нет, вы мне не поверите. Да и не может здоровый человек, не злоупотребляющий твириновой настойкой, поверить в то, что перед ним может возникнуть самое обыкновенное существо из глины и костей. Шабнак-адыр.

Но “чудище” не выглядело страшным... Странная такая табуретка из костей, короткие неуклюжие ножки, миленькая головка на длинной шее... Скорее я увидела трогательное, и отчего-то несчастное создание...

— Почему ты несчастен? — спросила я.

— Потому что тебе грозит опасность, — ответило существо.

— А что же мне угрожает? — не унималась я...

— А то, что завтра от тебя отрекутся Сабуровы, — громом среди ясного неба провозгласило создание и потопало прочь, неуклюже перебирая забавными ножками.

День шестой

Кто меня спрашивал? Шабнак-адыр?

Роковой для Самозванки, ибо вначале она теряет все, а к концу довольно много приобретает.

Всю ночь я не могла уснуть, мучаясь вопросом — что будет, если Сабуровы действительно отрекутся от меня? От одной этой мысли становилось страшно. Как только рассвело, я спустилась в комнату отца и встревоженно спросила: “А ведь правда вы не отречетесь от меня?” — “Правда, — ответил Александр, — ты нам теперь как родная, мы уйдем, ты останешься”. Слова отца немного успокоили меня, и коленки как по волшебству перестали дрожать. А был ли он — шабнак? Он же адыр... Может, это все был жуткий сон — такой же, как тогда, в могиле?

— Преступник найден, — провозгласил Сабуров. — Вернее, преступница, — и снова мое сердце сжалось, а ноги предательски подкосились. — Это Юлия Люричева! — Уф, пронесло... — Ночью кто-то прокрался в Собор и заразил всех его обитателей. Там нашли вещи Юлии, — закончил он. Выходит, видение Клары оказалось пророческим... В общем, теперь моя цель — Юлия, а подобраться к ней можно через ее подругу, Еву Ян. Впрочем, посмотрим, чем сегодня порадует Катерина.

Матушка опасается, что Младший Влад может поддаться утопической ереси. Действительно, если сын такого знатного рода переметнется на сторону утопистов-Каиных, это заметно нарушит баланс сил. Заскочив к Капелле, я прихватила у нее книжку для брата, чтобы завязать разговор и воздействовать на него. Но тут, как и в случае с Рубиным, все решилось без меня. Влад — не утопист, он преступник. Занимаясь исследованиями недр, он докопался-таки до чего-то такого, что заставило его поспешно закрыть Термитник, обрекая на смерть от Песчаной Язвы его обитателей. Сейчас пришло раскаяние, и младший нерадивый Ольгимский решил сдаться червям. Ну и ладно. Пора бы нанести визит Еве...

За время домашнего ареста я хорошо изучила картинную галерею "Омута".

Куртизанка встретила меня неожиданно, с порога заявив, мол, хватит хитрить и заходить издалека — Юлия уже заждалась. Ну, тут ничего не попишешь: события явно опережают меня... По пути к дому Люричевой я чувствовала себя не в своей тарелке. Вроде бы иду беседовать с преступницей, а по коже мурашки, будто направляюсь на эшафот.

Предчувствия не обманули... — А, Клара, заходи... Ты тут, говорят, в Соборе была и вещи мои раздавала. А ведь эти вещи я тебе подарила. При свидетелях. Как нехорошо... Мне-то без разницы, с меня подозрения сняты, а вот тебе, воровке, стоит призадуматься. Найдет тебя вскорости Бакалавр, так что костей не соберешь. Лучше сама его ищи, а к Сабуровым не суйся — им все известно.

Вот так, на одном дыхании, Юлия разбила все, что было моей жизнью все эти дни. Из которых, позволю напомнить, эта жизнь и состояла... Как же такое могло случиться? Неужели моя сестрица так жестоко подставила меня? Или это я вчера сама занесла заразу, когда заходила в Собор? У меня нет ответа...

Бакалавра я нашла у Анны Ангел. Не дав толком опомниться, он заключил меня под домашний арест. Сопротивляться бесполезно — он сейчас не в том настроении. Пропала Ева Ян.

День седьмой

В котором Самозванка лишний раз убеждается в своей святости и видит, как демоны ополчаются против нее.

Вечер и ночь я провела в гостях у Данковского. Дверь была заперта, отмычки не подходили. Оставалось ждать. И спать.

Аглая Лилич, пришедшая сохранить, стремится только разрушить.

Утром произошло два события. Во-первых, выяснилась причина исчезновения Евы Ян. Соболезную, Даниил, мне искренне жаль, что так получилось. Правда... Но я тут ни при чем... Во-вторых, в город прибыл правительственный инквизитор, а это значит, что все полномочия отныне переходят к нему. Вернее — к ней. Теперь Сабуровы, Ольгимские и даже Каины не имеют реальной власти.

Равно как и Бакалавр. Убитый горем, он не глядя дал денег и посоветовал отправиться к Инквизитору. Дверь была открыта...

Досыта наевшись, я стала ждать, когда Собор откроется для посетителей. Наступил полдень, и я поспешила на допрос. Возможно, мне не выйти оттуда живой, кто знает? Но Исполнитель не стал пускать меня — похоже, тут необходим какой-то ритуал. Прикинуться таким же исполнителем, надеть маску и балахон? Я без труда нашла их возле ямы, куда сваливают тела умерших, и вновь направилась навстречу судьбе.

...Так вот ты какая, Аглая Лилич. Надменная, властная и самоуверенная, ты взираешь на меня, как на жалкую букашку у твоих ног. Думаешь, наверное — раздавить, или пусть ползет себе, маленькая?.. Все, что я говорю, ты навряд ли слушаешь даже вполуха... Да и зачем, когда тебе и так известно “правильное” решение? Зачем, если я целиком в твоей власти?

Хочешь испытание — я готова. Пусть даже моей целью станут теперь мои бывшие родители, отрекшиеся от меня из-за нелепой клеветы. Александр. Ну, что ж, посмотрим, что у тебя на уме, отец и заступник, в мгновение ока отказавшийся от дочери, которая безоговорочно доверяла тебе еще вчера утром...

Сабуров сдается. Он признает себя виновным в фактической гибели города, который обязан был защитить. И он готов к смерти, но перед этим хотел бы узнать, что же за люди взяли в свои руки судьбу города. Кто такой загадочный Бакалавр, какие цели преследует Гаруспик, зачем сюда явилась Аглая и чего ждать от Полководца. Полководца? Впервые слышу. За время, проведенное под домашним арестом, я малость отстала от стремительно разворачивающихся событий.

Данковский был в Театре, ставшем с недавних пор анатомическим. Горы мертвых тел, а среди них, торжествуя, возвышается наш эксперт-танатолог, один из демонов, сошедшихся в схватке за город, — феерическая картинка не для слабых духом. И к чему же стремится Бакалавр? Нет, ну, ясное дело — спасти город. А еще? Ах, вот оно что — чужими руками устранить Гаруспика. Ну, а зачем еще может потребоваться передавать пистолет червю, Травяную Невесту которого недавно умертвил Потрошитель?..

Не знаешь, как пользоваться? Направь себе в живот и нажми вот здесь...

Гаруспика я отыскала в Коротком корпусе Термитника. Хоть этот не пытается подложить свинью Бакалавру, а, напротив, исправляет его ошибки — просит передать твирин семье, осиротевшей по воле столичного доктора. Что же до его мнения — оно очевидно. Разрушить Многогранник (... и спасти Аглаю, добавляю я от себя), исцелить город... А Полководец... Какой Полководец? Ясно. Он тоже ничего не знает.

Поведав отцу все, что мне удалось выяснить, я навестила и матушку.

— Ой, доченька... — растрогалась она как ни в чем не бывало. Что это — лицемерие, изрядная доза морфия, шок? Не берусь судить. Важно другое — Катерина отрекается от престола и велит спросить двух других хозяек: кого они видят на месте наследницы?

Как бы ни хотелось Марии, она Хозяйка и не может врать. Равно как и Капелла. Я — будущая хозяйка, и стану ей, как только умрет Катерина. Ведь духовное наследство не передается подписью в документе — это материи, требующие большего... Принеся это известие Сабуровой, я вернулась в Собор. Ну как, Аглая, справилась я? Не сбежала ведь?

Ночью мне приснились два костра и лицо за оконным стеклом, как две капли воды напоминающее мое. Блики играли на стекле, создавая причудливую игру света и тени на лице Самозванки...

ВОСЬМАЯ СТРАНИЦА

День восьмой

к концу которого Самозванка проникает к истокам всего и понимает, что городу нужна истинная Хозяйка

Ранним утром я вновь поспешила к Инквизитору. Хочет испытывать меня — пусть! Скоро она поймет, что ей неподвластны материи, из которых соткана моя плоть. Пусть увидит!

Аглая явно встревожена... Не медля ни минуты, но сохраняя показное спокойствие, она просит как бы невзначай встретиться со Старейшиной Оюном, главой Уклада. Составить его “психологический портрет”, поговорить по душам, а главное — узнать, какую опасность таит он в себе для Бакалавра, претендующего на роль нового главы. Но для начала придется испросить разрешения у Таи, дочери покойного коменданта Термитника, — ведь именно она открывает и закрывает проход, ведущий вглубь Боен.

Тае всего пять лет, и капризная девочка хочет сказку... Но сказки — они ведь так просто не придумываются, они просто есть. Придуманная сказка — ненастоящая. Вот Спичка, местный паренек, живущий у берега реки, приводил ей когда-то прекрасного рассказчика, знавшего много чудесных сказок... Придется разузнать подробнее.

Если верить Спичке, сказки — порождение степи, а приводил он Тае старую знакомую — шабнак-адыр. Но ведь я тоже дитя степи, значит, сама могу придумать “настоящую” сказку. Как бы начать? К примеру, так: “Я расскажу тебе сказку о бедной сиротке и подводных добытчиках...”. Нет, не годится, слишком просто... Или так: “Однажды ночью проснулась Тая, и...”. Тоже не пойдет, девочка сразу поймет, что сказка придумана... Надо бы закрутить что-то эдакое... “Я расскажу тебе сказку о том, как считала свои стада одноглазая, однорукая, одноногая Дочка Ночи”. Шедевр! Это будет в самый раз...

Город глазами Самозванки.

Итак, Тая открыла ворота, и я беспрепятственно прошла к Оюну, миновав длинный тоннель и два коровника. Старейшина. Грузный, массивный, корявый — он явно был очень силен, но вместе с тем в его движениях, взгляде и голосе сквозила неуверенность. Единственное, о чем он попросил меня, — убедиться, что с Оспиной все в порядке, а когда я вернулась — честно ответил на один вопрос. Он ли повинен в начале мора? Да, он. Не зная линий Боса Примингеоса, он попытался провести ритуал, раз за разом укрепляющий основы мироздания, но не справился с ним и оплошал. Теперь Бурах пробует занять место нового главы: Оюн убьет его, если сочтет недостойным, или поддастся, придав этому видимость боя, — ведь только так один старейшина может сменить другого.

Именно эту весть я и принесла Аглае, с удовольствием отметив, как изменилось ее лицо... Все-таки она — тоже человек, она тоже ошибается, переживает и сомневается. Не все потеряно.

Тем временем в полную силу разгорается конфликт между Данковским и Бурахом: почти одновременно приходят два письма, в одном из которых Аглая просит предупредить Гаруспика о грозящей опасности, в другом — Мария просит сделать то же самое с Бакалавром. Ну уж нет! Только еще не хватало мне встревать в склоки этих двух демонов, которые так увлеклись игрой, что напрочь забыли о своем предназначении. Пусть резвятся!

День девятый

В который Самозванка узнает, что воровка и чудотворница в ее случае — не обязательно одно и то же.

И снова я иду к Инквизитору... Задание сегодняшнего дня — это даже не совсем задание. Может быть, затем, чтобы меня как-то осадить, а может, вразумить или наставить на какой-то путь, но, в общем, Аглая считает, что мне обязательно нужно попасть внутрь Многогранника и что-то увидеть. Но просто так эта штуковина не пустит внутрь никого, так что придется договариваться с Георгием.

Зачем они дают мне все это? Только ли для того, чтобы я передала послание Рубину?

— Многогранник? Да-да, конечно. Но сначала — небольшая просьба... Ну, а чего стоило еще ожидать от Каиных? Судья якобы ищет Рубина и просит при случае передать ему, что тот прощен и может не опасаться гнева правящей семьи. Но вместо доктора в коротком корпусе поджидают Бакалавр и Гаруспик. Никто из них понятия не имеет, где сейчас может быть Рубин, но оба уверяют, что его уже некоторое время нигде не было видно... Что ж, может быть, Каины нашли его и не сдержали обещания, а эта просьба Георгия — намек, дескать, “так может случиться и с тобой...”. По возвращении Судья без лишних слов переправил меня к Виктору, а тот выдал пароль от Многогранника. Путь свободен.

Какой он маленький... И совсем игрушечный. Неужели мы все... нет, не могу в это поверить.

Так вот оно что! Все ясно... Я и вправду игрушка в руках высших сил, но моя двоякая натура — не дань болезни рассудка. Просто дети никак не могут решить, кто будет играть со мной, а хотят они совершенно противоположного. То я — чума, то избавительница от оной. Интересно, этого ли хотела от меня Инквизитор?

Впрочем, разговора не вышло. Путешествие в Многогранник определенно прошло не так, как она рассчитывала, и теперь Аглая просто вымещала свою досаду наиболее привычным способом. Но приходится признать и еще один факт: я лишилась ее покровительства, и еще хорошо, если в ближайшие дни меня не повесят на первом попавшемся дереве.

Единственная надежда теперь — загадочный полководец, Генерал Пепел, прибывший утром вместе с войсками. Он — одна из двух сильнейших фигур в этой партии, и, если я не договорюсь с ним, шансов на успех не останется ровным счетом никаких.

Полководец сходу поразил меня. Я рассчитывала увидеть жестокого карателя, прибывшего лишь убивать и жечь, но встретила джентльмена, героя войны, защитника слабых и обездоленных. Это какой же извращенный ум додумался отправить храброго, справедливого и закаленного в боях генерала в эту чумную дыру с приказом разрушить каждое здание в городе и пристрелить любого, кто не погибнет под артиллерийским огнем?.. Но я уже знаю ответ. Именно они и направили.

День десятый

Когда Кларе открывается глубинный смысл ее чудес, а Самозванка в это самое время признает неизбежность смерти

Странный день. Он начался такой тишиной, что мне поначалу показалось, что в городе не осталось уже ни единой живой души. Ни ночью, ни с утра никто не побеспокоил меня приглашением. Молчала Аглая, молчали Сабуровы, и даже мой новый защитник — Полководец — сохранял полнейшую невозмутимость. Побродив по улицам, я уже было решила отправляться спать, но тут, как по волшебству, прилетела весточка от Ноткина, мальчика, главаря шайки двудушников. По его словам, доктор Рубин сделал удивительное открытие, способное перевернуть этот город... А главное — я определенно имею к этому какое-то отношение.

От Ноткина я поспешила к Марии. Где Рубин? Как схватили? Куда потащили? В общем, Мария в своем амплуа, а вернее — все Каины, вместе взятые. Обманом выманив доктора, они скрутили его и наверняка собираются сделать что-то ужасное. Я и не заметила, как ноги принесли меня к Полководцу — кто ж еще, как не он, волен решать теперь силовые вопросы?

Но Генерал уже и так в курсе событий. Его солдаты видели, как большая толпа хорошо одетых людей тащила доктора. В завязавшейся перестрелке один из челяди попал в плен, часть погибла, а остальные бежали, утаскивая за собой бедного Рубина. Поговорив с пленным и добившись его освобождения, взамен я узнала тайное место, куда потащили жертву: третий заводской корпус. Но не оказалось Рубина и там, зато встретился раненый Гаруспик, безуспешно пытавшийся отбить коллегу. Выслушав его, я стремглав кинулась на Шнурочную площадь, обошла театр и после недолгого разговора с Крысиным Пророком спустилась под землю. Два точных выстрела наповал уложили приспешников Марии, и доктор Рубин наконец-то был свободен. Так что же за открытие он совершил?

Где-то под землей томится пленный доктор Рубин.

Рассказ врача поначалу просто ошеломил меня. Если судить по результатам анализов, мое прикосновение преобразует кровь в теле человека, делая ее подобной крови святого Симона. И не просто подобной — лучше! Симон был стар, а посему его кровь лишь едва сопротивлялась болезни. Но молодая, сильная кровь приближенных становилась от прикосновения рук подобной той крови, которую тщетно пытается добыть из-под земли Гаруспик. Высшая кровь, из которой можно сделать панацею.

Это решение! Нет, это чудо! Пожертвовав несколькими, я спасу остальных, сохранив в целости и Многогранник, и город.

День одиннадцатый

Извини, я перебила твою охрану, чтобы сказать - ты в опасности.

В котором Самозванка открывает смысл своего имени, а Клара теряет право на существование

Как только над городом забрезжил рассвет, я поспешила к Аглае Лилич. Пусть у нас и были неурядицы, но ведь я предлагаю абсолютно верное решение, в том числе и ее задачи. Город будет спасен. Именно в том виде, в котором был. Песчаная Язва отступит, не выдержав сражения с вакциной Бураха, а потеряем мы — всего ничего — нескольких приближенных, которые наверняка согласятся пожертвовать собой ради общего блага.

Но Инквизитор и не думает слушать: вместо этого она вручает мне некий пакет с поручением отнести его Бакалавру. И добавляет, что лучшим выходом для Данковского сразу после получения будет застрелиться. Ничего себе записочка... Инквизитор играет по-крупному.

С кем общался в последние дни Бакалавр? С Полководцем Блоком! Ну, слава богу, к нему заскочить всегда приятно. Однако в армии тоже неразбериха: среди солдат вспыхнул мятеж, и бунтовщики захватили орудие и заняли оборону. Кроме того, они схватили Стаматина, и Бакалавр отправился на выручку к единомышленнику. Только не это! Моя великая идея не может осуществиться только потому, что я, как полная идиотка, ищу врача, чтобы передать ему пакет с приговором. В то время как болезнь каждый час выписывает свои смертные приговоры, и никто, кроме меня, ее не остановит.

Не обращая внимания на запрет Полководца, я направилась к железнодорожной станции. Тут становится ясно, почему мятеж длится столько времени: офицер, командующий штурмом, ранен и лежит за камушками, а солдаты тупо ждут приказа. Но я же умею творить чудеса! Одно прикосновение, и командир снова в строю, бунт подавлен. Бакалавр со Стаматиным, если верить очевидцам, успешно бежали из-под пуль и, наверное, отправились в студию архитектора.

Так и есть. Все в сборе. Братья с Данковским о чем-то оживленно спорят, и только пакет с приговором Инквизитора возвращает столичного доктора в реальность. Он все понял. Единственная просьба — нанести аналогичный визит его заклятому врагу, Гаруспику, который, как всегда, отсиживается в своем логове. Будь по-твоему...

Многогранник - не для детей, а для поэтов, художников и фантазеров.

Бурах как раз готовится к последнему испытанию Оюна. Что? Разве я обещала помочь? Что-то не припомню. Видать, снова порезвилась сестричка. Впрочем, почему бы и не навестить Оюна? Скоро кто-то из них погибнет, и мне бы не хотелось, чтобы смерть отняла у города то, что могло бы стать панацеей... Старейшина все понял почти без слов, отрекся от титула и уступил место Бураху. Как легко. Ну что ж, пусть Гаруспик правит Укладом по справедливости...

Перед тем, как возвращаться, осталось завершить одно дело... Встретиться с одной... особой. Уже не первый день сестра засыпает меня письмами, но уж очень не хотелось мне встречаться лицом к лицу с... собой. Но дальше откладывать некуда. Нужное место — к северо-востоку от Театра, в заколоченном доме, стоящем в окружении трех других, строго на север от здания, которое на второй день планировалось сделать “Домом Живых”... Вот и поговорили, сестричка. Прощай...

* * *

Ну, здравствуй, сестрица. Наконец-то я нашла тебя.

Торжествуя, я вбежала в Собор. Ну все, теперь Аглая наконец-то выслушает меня... И она выслушала. Выслушала очень внимательно. И про высшую кровь, и про панацею, и про город с Многогранником. И... пришла в бешенство!

Так что же это творится-то? Приговоренная к смерти женщина, для которой единственный шанс спастись — это сохранить город, сама же и отказывается от спасения. Или у нее другой план? Разрушить Многогранник любой ценой? Поквитаться с Каиными, с которыми ее связывает нечто большее, чем кажется на первый взгляд? Как же получается, что пришедшая спасти стремится разрушить, а отправленный уничтожать — пытается сохранить? Все смешалось.

Спасаясь от гнева Аглаи, я побежала к Управе. Кто бы мог подумать, что Полководец, которому был дан приказ, согласится помочь и в этом непростом деле? Не верю своим ушам, но... — Действуй, — говорит он. — Я верю тебе. Что нужно для спасения? Семь Приближенных? Бери тех, кого сочтешь нужным, но исцели город. Пусть пушки молчат.

* * *

Ох, с недобрыми вестями я приду сегодня к своим приближенным... Каждый из тех, кого я выберу, приговорен. Возлагая руки, я превращаю тело в прекрасный материал для панацеи. Гаруспику нужна высшая кровь, чтобы исцелять людей? Он ее получит.

Трепещите, отбросы общества. Воры, убийцы, подлецы и лжепророки. Принесите себя в жертву, искупите грехи. Я иду к вам.

Анна Ангел... Мой приговор - виновна!

День двенадцатый

В который впервые появляется возможность совершить невозможное.

Вместе мы спасем и город, и Башню.

Вот и все. Назад дороги нет. Я выбрала приближенных из числа самых отъявленных злодеев города и возложила на них руки. Ненадолго вздремнув, я еще раз прошлась по пустым улицам. Ни людей, ни крыс, ни инфекции... Все будто замерло в ожидании грозы. Или чуда...

Сейчас я совершу чудо, пожертвовав лишь горсткой отверженных.

К вечеру я отправилась в Собор на последний, решающий совет. У меня и в мыслях не было прислушаться к бредням Бакалавра, по-прежнему призывающего к уничтожению города. Не послушала я и Гаруспика, предлагающего дать залп по Башне — сокровищнице иллюзий и цитадели снов, самому чудесному человеческому творению в истории.

Эти люди так и не могут отвязаться от наваждения, будто надо что-то разрушить. Не нужно громить, не нужно крушить! Надо строить.

А сейчас я, как и обещала, совершу чудо. Вот смотрите...

Расправа над Караваном

“Караван Бубнового туза” — одно из самых чудовищных явлений в социальной жизни страны за последние пятьдесят лет. По предварительным данным, Бубновый Караван был причастен к исчезновению более ста несовершеннолетних. На счету Каравана 16 доказанных убийств, подозревается их причастность еще к 34 убийствам. Этот адский состав вынырнул из небытия где-то в предместьях неблагополучного Таруньского округа и прополз четыреста километров вниз по средней полосе нашей страны, унося человеческие жизни. Некоторые были убиты им, многие пропадали без вести. Несколько раз стратеги секретных правительственных служб непостижимым образом ошибались, и Караван благополучно уходил из расставленных ловушек, объявляясь снова в самом неожиданном месте. Только 14 сентября облава под Орвом сомкнула клещи вокруг этого глумливого сброда, и Караван постигла заслуженная расправа. Чем на самом деле был жуткий Караван (или “Семья Бубнового Туза”, как они сами себя называли)? Если собрать воедино слухи, панические репортажи и прочие россказни, можно подумать, что это был передвижной лагерь низших демонов и мертвопоклонников. “Бессмысленная диверсия ада”, “Заводные чучелки”, “Лоскутные людоеды” — такие клички и броские заголовки способствовали вздорным слухам. Реальность была более прозаичной, но от того ничуть не менее жуткой. На самом деле это был внушительных размеров (разные источники называют цифры — до 500 существ, 600 вместе с “фигурками”) бродячий цирк. Там где они проходили, не оставалось ни одного красивого или талантливого малыша. Метод их был таков: появившись в небольшом поселении (всегда ночью, перед рассветом), Караван тут же ставил телеги в круг; раскидывали палатки, сколачивали грубый помост. Наутро давали представление для детей. Пели певицы, кувыркались собаки, кошки отгадывали числа, шутили клоуны, гимнасты демонстрировали чудеса человеческой ловкости. Но пока дети смотрели на сцену, из-за лоскутных занавесей на них, в свою очередь, внимательно таращились десятки внимательных глаз! Выглядывали красивых, способных, необыкновенных — и запоминали их. После утреннего представления счастливые дети расходились по домам. Вечером они засыпали в своих кроватках, мечтая о цирковой жизни и о завтрашнем представлении. А тем временем по поселку сами собой ползли слухи о запрещенной ночной программе бродячего цирка — “Театре Макабра”. Конечно, весь городок собирался, чтобы ее посмотреть. Пришедшие ночью видели, как Караван раскрывал другие фургоны и показывал мерзостные трюки. По сути, все то же, что было утром, — но каждый номер переигрывался с жестокостью или развратом! Еще они везли с собой уродов, которых называли “фигурками”. Их тайно выставляли за отдельную плату в закрытом павильоне. Пока взрослые смотрели ночную программу, ловкие акробаты Каравана пробирались в город с причудливыми свертками в руках. Они похищали замеченных утром детей и младенцев, а вместо них оставляли уродов-подкидышей. Похищенных детей же впитывали в свой сатанинский караван, воспитывали из них гуттаперчевых гимнастов, факиров, фокусников, проституток, певиц и канатоходцев. Заодно с детьми прибирали к рукам имущество их родителей. Часто акробатов сопровождали цирковые силачи — гимнасты, дрессировщики и тяжеловесы. Если взрослые оказывались дома вместо просмотра программы “Макабра”, их мучили, а после убивали. Расправа над Караваном была страшной. Карательные меры были беспрецедентно жесткими для нашего гуманного времени. Население, подогретое памфлетами и тематическими публикациями, впрочем, ликовало. Впервые за много лет оппозиция утихла, народ готов был носить своих правителей на руках и воздвигать генералам охранки гранитные памятники. Гимнастов, дрессировщиков, зверей и тяжеловесов, а также ни в чем не повинных уродов перебили прямо во время облавы. Старейшин Каравана захватили и допрашивали. Поскольку на допросе они вели себя так же, как и на арене, их подвергали пыткам и страшным побоям. От этих побоев многие клоуны скончались, не дожив до суда. Всех выживших суд приговорил к смертной казни. После этого по всей стране прошла волна гонений — правительственных и народных — на циркачей и артистов вообще. Пострадало немало невиновных. Многие были вынуждены бросить или скрывать свою рискованную профессию. На несколько лет свободное артистическое ремесло было поставлено вне закона и ушло в подполье. Даже невинные фокусы с шариками превратились в запретное развлечение, оттененное памятью страшных событий. Подозрительным казался любой интерес к талантливым детям: как показали допросы, у Семьи Бубнового Туза он был просто патологическим — они не могли скрывать этой страсти даже под страхом смерти. Вероятно, Анна Червонная, певица, известная в городе под псевдонимом Ангел, и не имеет отношения к Каравану. Но когда она приехала, то поселилась у девочки-сиротки — Веры Вербы, чей отец погиб на войне, а мать умерла во время первой вспышки. Вера приняла у себя певицу с распростертыми объятиями, обласкала ее и обогрела. Вскоре она загадочным образом исчезла. Теперь ее нет, но Анна живет в ее особняке и носит ее волосы на своей голове. Зачем ей фальшивые волосы? Да и другие тоже... порой они ведут себя так, словно опасаются, что их тайное станет явным. Во всем этом отчетливо видны подлог, обман, дешевое актерство и мерзкая ложь! Почему каждый теперь — не тот, за кого себя выдает? Подмененные дети, обманутые зрители, навсегда забытые имена... Похищенные актеры надевают на себя яркие маски, играют чужие роли, на глазах у нас, не стесняясь, водят за нитки подвешенных кукол! Всюду притворство, всюду муляж, мираж вместо правды — как же с этим бороться? Как нам теперь с этим жить? По материалам Хрестоматии

Симон Каин

Симон был могучим интеллектуалом и несгибаемым лидером, который обеспечил дому Каиных авторитет и все то могущество, которым дом обладает на данный момент. Именно благодаря Симону Каины втайне изучали запретные науки и открыто практиковали их, не навлекая на себя при этом гнев населения и не вызывая праздного любопытства. Сила характера, своеобразное личное обаяние и аура воли Симона действовали на всех, кто имел дело с Каиными, почти гипнотическим образом. Авторитетный политик, видная фигура в деловых кругах, Симон был естественным посредником между цивилизованным миром и городом с его диким внутренним распорядком, неуместным в рамках никакой, даже самой гибкой государственной административной системы. Его имя являлось гарантией должного уважения и доверительного отношения к делам Каиных со стороны общества. Именно Симон был инициатором и представителем Каиных на строительстве Многогранника — он от имени дома курировал разработку архитектурного ансамбля. В свете всего вышесказанного ясно, как выгодно было Каиным явное, не подлежащее сомнению бессмертие их патриарха. Смерть Симона стала бы не только страшным ударом для одиозного дома — она имела бы еще и символическое значение, поскольку именно имя Симона было знаменем нового города и стабильности установившегося порядка. По материалам Хрестоматии