Этот год оказался богат на грандиозные игровые финалы. Gears of War 3, Killzone 3, Resistance 3 — в каждой из этих больших серий под конец 2011-го была поставлена жирная точка, в титрах звучала пафосная музыка, а мировая пресса почти единогласно поставила им высокие оценки. В этом плане Assassin’s Creed: Revelations встает в ряд «финальных эпиков» как влитой — пусть это точно не последняя игра про многовековое противостояние тамплиеров и ассасинов, но после нее мы уже, скорее всего, не увидим ни Эцио Аудиторе, ни его средневекового предка Альтаира.
Наверное, именно поэтому от Revelations невольно ждешь чего-то взрывного, а главное — титульных откровений. Совершенно свинский (в лучшем смысле этого слова) клиффхэнгер в конце Assassin’s Creed: Brotherhood не оставлял сомнений, что следующая глава похождений Дезмонда по волнам генетической памяти будет чем-то из ряда вон, что потихоньку протухающую игровую механику ждут долгожданные кардинальные изменения.
Вот только в Ubisoft не слышали поговорки «назвался груздем — полезай в кузов». В этом даже есть какая-то ирония: в игре со звучным подзаголовком Revelations все «откровения» ограничиваются очередным набором новых гаджетов, мини-игр и бесконечных миссий «догони и убей».
Всех их вместе соберем
После неосторожного обращения с инопланетными технологиями Дезмонд Майлс, в прошлом бармен, а ныне профессиональный убийца, впадает в кому. Его поврежденное сознание перемещается в «Анимус», где ему предстоит по крупицам собрать собственные воспоминания, а заодно раз и навсегда разграничить генетическую память, оставшуюся от легендарных предков — Альтаира и Эцио. Реабилитация проводится посредством давно знакомых процедур.
)
Главной из сюжетных линий вновь становится история Эцио Аудиторе да Фиренце. Постаревший аристократ-убийца отправляется в Константинополь, чтобы разыскать утерянное наследие Альтаира, способное переломить ход войны с тамплиерами. В геймплейных терминах это означает, что нам снова нужно собрать энное количество артефактов, чтобы победить мировое зло. Если помните, рыскать по подземельям в поисках редких сокровищ приходилось и в Assassin’s Creed 2, и в Brotherhood. Но там эта прикладная спелеология была на правах необязательного квеста: в награду игрок получал комплект отличной брони, которая чуть облегчала прохождение, но не влияла на основной квест. В Revelations же кладоискательство вдруг становится главной задачей бородатого героя.
На крючке
Надо отметить, что переезд Эцио в новый город — едва ли не самое лучшее нововведение в игре. Красочные закатные виды Константинополя впечатляют гораздо больше, нежели окрестности Рима и Флоренции, вместе взятые. Дизайнерам удалось воссоздать уникальную атмосферу города-перекрестка, где сосуществуют черты европейского Возрождения и византийской культуры.
Но самое приятное в Константинополе — то, что по нему гораздо легче и приятнее передвигаться даже такому престарелому паркурщику, как Эцио. Между городскими крышами протянуты специальные тросы, с помощью которых можно перемещаться между кварталами Константинополя намного быстрее. В этом сильно помогает новая «игрушка» в арсенале Эцио — гибрид знакомого скрытого клинка и крюка. Также это приспособление позволяет ассасину вдвое быстрее подниматься по стенам зданий и лихо перемахивать через лезущих под ноги прохожих и стражников.
)
Еще одно расширение арсенала почти превращает Эцио в профессионального террориста. В Revelations добавлена новая система изготовления бомб на все случаи ассасинской жизни. Из подручных ингредиентов, разбросанных по миру игры, можно собрать множество видов взрывчатки. Например, гранату, разбрасывающую по округе множество фальшивых монет, за которые начинают драться прохожие, — отличный способ спровоцировать кучу-малу и отвлечь стражу. В горячке боя пригодится бомба, забрызгивающая окружающих овечьей кровью, — деморализованные противники становятся легкой добычей. Фактически большинство игровых задач в Revelations можно решить подходящей бомбой — убить, оглушить, замедлить, отвлечь и так далее. Жаль, жесткие ограничения на количество и виды гранат, которые единовременно носит с собой Эцио, не дают устроить в Константинополе маленький джихад.
)
Так как Константинополь — зона интересов как тамплиеров, так и ассасинов, вам придется участвовать в войне за город. К знакомой по Brotherhood процедуре свержения местной тамплиерской власти — показательному сожжению башни, контролирующей определенный район, — добавилась необходимость защищаться от ответных атак. Во время этих оборонительных эпизодов Revelations ненадолго превращается в простенькую Tower Defense: мы размещаем на крышах стрелков, ставим баррикады на улицах и пытаемся истребить волны туповатых тамплиеров, пока те не добрались до входа в наше логово.
Воз и маленькая тележка
Вот только ото всех этих замечательных нововведений Assassin’s Creed с диким треском разошлась по швам. Как это ни парадоксально, но совершенно искреннее желание Ubisoft обогатить игровую механику лишний раз продемонстрировало, в какой тупик попала серия. Revelations — это безбожно перегруженная игра.
Мешок геймплейных возможностей пух в геометрической прогрессии начиная со второй части: постепенно добавилось огромное количество хитрых гаджетов, незамысловатый экономический менеджер, опциональная охота за сокровищами, возможность рассылать братьев-ассасинов с заданиями по всему свету и так далее. В Revelations всего этого стало больше, вот только обилие игровых возможностей повисло на ACR мертвым грузом.
)
Проблема в том, что в нынешнем виде Assassin’s Creed напоминает скорее безлюдный луна-парк: аттракционов множество, но одному садиться в ржавое колесо обозрения как-то не хочется. Вспомните, например, Half-Life 2, где ни одна геймплейная возможность не пропадала даром, где каждый винтик служил для создания целостного и разнообразного игрового опыта. Revelations же можно пройти, махнув рукой почти на все, о чем так громко кричали пресс-релизы. Бонусы от новой брони, прокачанных ассасинов, стабильного денежного дохода, крафта гранат и контроля территории — откровенно говоря, пустяковые, а низкая сложность позволяет дойти до финиша с одним лишь неизменным скрытым клинком в руке. Да и все эти притянутые за уши мини-игры до ужаса просты, примитивны и неинтересны.
)
Самое обидное, что остро не хватает изменений в основных заданиях . Почему-то в который раз большая часть сюжетных миссий состоит из занятий, от которых за годы уже начало подташнивать: акробатические номера, выслеживание и убийство жертвы, побег/погоня/пробежка по крышам города и тому подобное. Обескураживает, что Ubisoft наивно полагают, будто после всех трех предыдущих частей ровно такие же эпизоды в Revelations еще кому-то интересны. Светлые моменты, правда, встречаются — взять хотя бы миссию, в которой Эцио переодевается в одного из уличных бардов, которые так докучали ему в Риме и Флоренции. Но, увы, на одно яркое задание здесь приходится десяток откровенно посредственных.
Назад в будущее
Но, наверное, самое подлое, что есть в Revelations, — это сюжет. Потому что, при всех недостатках Revelations, она абсолютно обязательна к ознакомлению для всех, кто интересуется вселенной Assassin’s Creed. На очевидные дыры в геймплее можно и нужно закрыть глаза хотя бы ради того, чтобы добавить к своему представлению о мире игры множество новых интересных деталей.
)
Строго говоря, линия Эцио Аудиторе выдвинута на первый план совершенно незаслуженно — его приключения в Константинополе по интересности и накалу уступают эпизодам с участием Альтаира и Дезмонда. Миссии первого представляют собой флэшбеки к ранее неизвестным эпизодам самой первой части. Это эдакий запоздалый эпилог к Assassin’s Creed, в котором мы узнаем о дальнейшей судьбе Альтаира, его семьи и злосчастного Яблока Эдема. Что не может не радовать: личность убийцы в белой хламиде давно нуждалась в более тщательной проработке.
Линия Дезмонда радует ничуть не меньше. Здесь мы наконец-то лицом к лицу встретимся с Объектом 16, который давно помогал нам подсказками и чье сознание замуровано в «Анимусе» вместе с Дезмондом. Здесь же нам наконец-то расскажут о прошлом самого Дезмонда и более подробно раскроют характер героя. Признаться, давно пора, а то банальное амплуа болванчика-избранного уже успело надоесть.
)
Сам процесс восстановления памяти получился очень неплохим. Во время сеансов «терапии» Revelations превращается в занятный пазл-платформер от первого лица, в котором нам нужно провести Дезмонда по виртуальному пространству «Анимуса», минуя ловушки защитной системы и буквально выстилая под ногами героя дорогу из чистых информационных блоков. Жаль, что для того, чтобы получить доступ к очередному эпизоду памяти Дезмонда, нужно собирать за Эцио хитро спрятанные бонусы по всему Константинополю.
Если помните, Ubisoft официально заявили, что планируют выпускать по одной части Assassin’s Creed в год. И пока они успешно держат слово — но какой ценой? Revelations почти целиком состоит из самоповторов и заметно хромает в смысле геймплея; не лучше ли сбавить производственные обороты и порадовать игроков чем-то свежим и интересным? Жаль, что история Эцио Аудиторе да Фиренце заканчивается с оценкой в семь с половиной баллов, но Revelations сделала свое дело — она показала, что франчайзу срочно нужны настоящие откровения, а не эксперименты с удлинением бороды героя.
Вспомнить все
Все, что вы хотели знать о генетической памяти человека
)
Как известно, краеугольным камнем вселенной Assassin’s Creed является «Анимус» — чудо-аппарат, открывающий доступ к воспоминаниям далеких предков. Согласно выдвигаемой в игре теории, вместе с генами каждый человек наследует и память предшествующих поколений, только в сильно сжатом, «заархивированном» виде. Погружение в воспоминания предков позволяют не только открыть занятные факты из их жизни, но и развить в себе их навыки и умения. Собственно, именно благодаря этому «Анимус» считается мощнейшим оружием, с помощью которого можно в кратчайшие сроки подготовить армию квалифицированных бойцов — как тамплиеров, так и ассасинов.
Между прочим, феномен генетической памяти вовсе не выдумка разработчиков, а тайна, которая давно будоражит умы ученых. Под генетической памятью понимают способность «помнить» то, чего конкретный человек помнить никак не может, чего не было в непосредственном жизненном опыте индивида. Часто с этим явлением связывают дежавю — «ложную память», моменты в жизни, когда человеку кажется, будто он уже находился в точно такой же ситуации когда-то давно в прошлом. Впрочем, феномен дежавю исследован ничуть не лучше генетической памяти, так что делать какие-либо конкретные выводы о природе этих явлений современная наука пока не отваживается.
Первым феномен генетической памяти начал изучать психолог Карл Юнг. Именно он ввел в психологию понятие коллективного бессознательного — некий набор глубинных психологических предустановок в мозгу каждого человека, независимый от личного опыта. Эдакий «джентльменский набор», который позволяет человеку быстрее осваиваться в обществе. Коллективное бессознательное хранит множество первичных, изначальных образов, которые он назвал архетипами. Они являются не столько воспоминаниями, сколько предрасположенностями и потенциальными возможностями. По словам Юнга: «Архетипов столько, сколько типичных ситуаций в жизни. Бесконечное повторение запечатлело эти переживания в нашем психическом складе, не в форме образов, наполненных содержанием, а сначала только как формы без содержания, представляющие только возможность определенного типа восприятия и действия». Причем архетипы не передаются посредством культуры, заявлял Юнг, а наследуются, то есть передаются генетически. Таким образом, Юнг считал, что опыт отдельной личности не утрачивается, а наследуется из поколения в поколение, сохраняясь в дальних закоулках мозга, что образы и впечатления от предков передаются к человеку через подсознание.
Любопытно также, что эта информация, находящаяся глубоко в подсознании, строго охраняется нашим сознанием. Мозг человека каким-то образом четко разграничивает личный опыт индивида и гипотетически существующие воспоминания предков. Чем сильнее в человеке сознательное, тем глубже уходит бессознательное. Например, известно, что новорожденные дети могут держаться на воде, а уже через месяц эта способность теряется — то есть с ростом сознательного все бессознательное уходит на второй план, и до него становится труднее достучаться.
Считается, что воззвать к своему подсознанию, чтобы его информацию могло использовать сознание, можно при помощи медитации и некоторых психоактивных препаратов. Но особо эффективна и куда более распространена другая практика — гипноз. Так, «возвращение к прошлым жизням» — вполне обыденная процедура у восточных жрецов, представляющая собой особую форму гипноза. Современная наука знает множество случаев, когда во время гипнотерапии людям удавалось достучаться до «чужой» памяти. Пациента вводили в состояние гипнотического транса и постепенно уменьшали его возраст, позволяя в подробностях оживить воспоминания вплоть до младенчества. Когда же возраст переходил в отрицательные значения, люди переставали быть собой и начинали вспоминать то, чего в их личном опыте не было и быть не могло. Что это — настоящая генетическая память или же шутки погруженного в транс мозга, — наука пока объяснить не может.