Добро пожаловать на борт. Нет, мы не ждали гостей, но примем их с распростертыми объятиями. За бортом буран и трескучий мороз, и не сомневайтесь: в этом уютном заведении немногим теплее. Наши коридоры темны, а обитатели — мертвы и свирепы. Наше прошлое погружено во мрак, и будущего у этого места нет.

Поднимайтесь, прошу вас. Добро пожаловать в Ад, гость. Вы ведь этого хотели?

Давай бояться вместе!

Прошу любить и жаловать: Александр Нестеров

Если человек хочет, чтобы его напугали, — его будут пугать. Обязательно. Способы сделать это известны давно и широко применяются, дело техники. Но что, если задача не просто напугать, а вызвать жуть и продержать в этом состоянии некоторое время? О, это уже более сложная задача, требующая творческого подхода и кропотливой работы.

По правде сказать, от нового детища Action Forms особых высот я не ожидал — тем более если вспомнить ничем не примечательный «Вивисектор». «Подумаешь — про Арктику, мороз и ледокол. Значит, к общей унылости еще и бедная цветовая гамма будет прилагаться», — думал я, устанавливая игру. Запустил — и понял, насколько ошибался.

Сказать, что от атмосферы «Анабиоза» по коже бегут мурашки, было бы недостаточно. Виртуальные насекомые маршируют по коже сразу в две колонны. Первая, как и следовало, наверное, ожидать, от общей жуткой атмосферы игры. Она удалась на славу; не в последнюю очередь благодаря второй колонне «мурашек» — в игре действительно не холодно, а очень холодно. И это при том, что ни одного термометра с цифрами на ледоколе обнаружить так и не удалось, если не считать таковым шкалу в нижнем левом углу. Она показывает лишь, насколько организм игрока согрелся или охладился и скоро ли он от переохлаждения умрет. Но вот попробуйте сказать больному лихорадкой, что в комнате на самом деле тепло, — станет ли ему от этого легче? Холодом пропитано буквально все: и вой ветра снаружи, и покрытые изморозью стены, и потрескивание переборок. Даже обзор игрока — и тот взялся корочкой. Тут и пугать-то особо не нужно! А пугают. Монстры выполнены со вкусом и чувством меры. Никто не ползет изо всех щелей группами да отрядами — все больше по одному, максимум по двое. И все вовремя. И все — страшные. Первая ассоциация, приходящая в голову при виде жутких порождений корабля, — существа из мира Сайлент-Хилл, извращенные и страшные, вызывающие одновременно ужас, сочувствие и, порой, жалость. Право же, учиться хорошему не зазорно.

Эффект бабочки и не только

Мы поедем, мы помчимся на собаках утром ранним!

На фоне этого и разворачивается действие. Мистический и детективный сюжет игры, казалось бы, прост. Но подан таким образом, что нет-нет, да и ругнешься про себя: «Вот, стало быть, отчего я умирал в турбинном отсеке пару часов назад!» Да и не так он прост, как кажется. Слой ложится на слой, легенда о Данко на размышления капитана, истории матросов мало-помалу стыкуются друг с другом и с историями главных действующих лиц. Кому-то начинаешь сочувствовать, кого-то жалеть, кого-то презирать. И ко всему придется приложить руки. Корабль мертв, и даже хуже: тела его команды, изувеченные и измененные, бродят и набрасываются на все, что теплее окружающего воздуха. Их души... Впрочем, о душах разговор отдельный. Важно другое: главный герой обладает уникальной способностью вселяться в тело погибшего и переноситься в прошлое — за несколько минут до его смерти. Когда речь о жизни и смерти, за несколько минут можно успеть поразительно много. Как минимум, спасти человеку жизнь. Но если все происходит на терпящем бедствие корабле, спасенный человек может внести свою лепту и в спасение судна. С каждым новым вмешательством в прошлое ситуация на корабле меняется. Помните крыло бабочки, чей взмах может повлиять на погоду на другом континенте? Расслабленно читая финальные титры, игрок может вполне заслуженно считать, что все, что получилось в итоге, — его личная, выстраданная заслуга. Это дорогого стоит.

А что в итоге? В целом, мы можем насладиться прекрасным и ужасным боевиком, можем с удовольствием отметить, что стереотипы не всегда оправдываются. И можем надеяться на то, что студия не утратит разгон и порадует нас еще чем-нибудь красивым, качественным и сильным.

Различают четыре степени переохлаждения. При первой температурный баланс поддерживается за счет разогрева внешних тканей организма при незначительном снижении (на 0,2-0,5 градусов) температуры «в глубине». При второй степени охлаждения организм активизирует все резервы, но уже не справляется с поддержанием температурного баланса. Повышается артериальное давление, учащается пульс, но долго так продолжаться не может — организм теряет тепло. В случае с нашим персонажем первые две стадии уже позади, налицо третья степень охлаждения, при которой тело начинает охлаждаться, несмотря на высокое артериальное давление, а кожа и слизистые оболочки — синеть. Непонятно только, как он умудряется в таком состоянии ходить, бегать, драться и стрелять.

Арсенал полярника

Итак, главный герой игры — советский полярник Александр Нестеров. Человек бывалый и по долгу службы умеющий сносить тяготы северной жизни. Это несколько облегчает задачу сценаристам, но лишь отчасти. Человек он, как-никак, штатский, и прибытие на борт с автоматом или даже пистолетом будет выглядеть дико и противоестественно. То есть уметь-то он умеет, но не положено. Корабль — другое дело. И арсенал на уважающем себя судне должен быть, но кто откроет арсенал пришлому полярнику на мертвом корабле? Так что приходится Нестерову подниматься на борт безоружным. А уж потом, от необходимости, обзаводиться средствами самообороны. Для начала — самыми простыми.

Замок. Обычный навесной замок. Очень простой, хоть и не слишком эффективный способ что-нибудь ударить. Впрочем, что поначалу нужно-то? Дужка защищает костяшки пальцев и переносит усилие на основание ладони. Кастет кастетом. В игре можно неплохо помахать кулаками, учитывая, что серии ударов позволяют укладывать противников быстрее. Но если такого кастета недостаточно...

Водопроводный вентиль. Если кастета недостаточно — с трубы отопления можно сорвать плохо прикрученный вентиль. Это уже гораздо серьезнее. Весу в нем где-то с полкило, и по силе удара в череп он значительно выигрывает. Выдыхаешься с ним, правда, быстрее, но оно того стоит. Тем более что тоже позволяет наносить различные удары и проводить комбинации.

Пожарный топор. Рано или поздно убойной силы и дистанции, которую обеспечивает вентиль, становится недостаточно. Вот тут и пригождается пожарный топор — тяжелое и смертоносное оружие. Помимо силы удара неоспоримым преимуществом топора можно назвать и большую дистанцию. А к недостаткам — все тот же вес, из-за которого, во-первых, удар наносится намного медленнее, чем вентилем, а во-вторых — очень устаешь. Поэтому следует приноровиться к тому, когда удар следует начинать и когда он достигает цели. Это несложно и очень эффективно. Если уж противник пропустил удар, для того чтобы прийти в себя, ему понадобится пара секунд. Вполне достаточное время для добивания.

Walter AC-1940. Двуствольный сигнальный пистолет — первое стрелковое оружие, которое может подобрать Нестеров. Неуклюже на вид и столь же малоэффективно. Повреждения наносит слабые, хотя способно отвлекать монстров теплом ракет. Не уверен, что нужно отвлекать того, кого проще убить.

А вот винтовка Мосина-Нагана образца 1891 года — совсем другое дело. Верой и правдой послужившее советскому солдату в трех войнах, это ружье станет надежным помощником Александра. Ведя огонь, следует помнить, что трехлинейка и в лучшие времена не отличалась скорострельностью, а уж при нынешних морозах — и подавно.

На первых порах она и вовсе проигрывает в эффективности топору — до тех пор, пока противники не начинают стрелять в ответ. И тут уж от ситуации зависит, бросаться ли в ближний бой и рубить сплеча или засесть за каким-нибудь ящиком и слать пули. Для позиционных боев мосинка подходит как нельзя лучше.

Самозарядная винтовка Токарева СВТ-40. Когда скорострельности трехлинейки явно недостаточно для выживания (например, в бою сразу с двумя стрелками), ее успешно заменит этот карабин. Наносит практически такой же урон, как и мосинка, но намного чаще. Огорчает только то, что скорострельность его все-таки ниже, чем должна бы быть, — морозы...

Это интересно: СВТ-40 — модернизированный и облегченный вариант самозарядной винтовки Токарева образца 1938 года. За пять лет, с 1940-го по 1945-й годы, было выпущено порядка полутора миллионов образцов. СВТ активно применялись на фронтах Великой отечественной и Финской войн и, как и в «Анабиозе», соперничала со старой доброй трехлинейкой. Ее любили за скорострельность и пеняли за ненадежность и боязнь морозов. Каким образом устаревшее, недолюбливающее холод оружие оказалось на борту ледокола в 1981 году, остается загадкой.

Винтовка Мосина-Нагана с оптическим прицелом. Только наличием оптики от обычной мосинки и отличается. Кстати, в «Анабиозе» использование оптического прицела — дело сложное и требует навыка. Буквально в паре случаев он действительно необходим, а во всех остальных боевых эпизодах — только мешает.

ППШ-41. Знаменитый пистолет-пулемет Шпагина, пожалуй, самое лучшее оружие в игре. Высокая скорострельность и дисковый магазин на 71 патрон — весомый аргумент. Кучность невысока, но если стрелять прицельно, мало кто может спастись. Были бы только патроны...

Если я вмешаюсь — этот человек будет жить. На пути у меня еще много таких...

А кто там смотрит из темноты?

Оружие мы рассмотрели. А против кого воевать-то собрались?

На борту «Северного ветра» изначально было сто пятьдесят человек экипажа. Большая их часть безвозвратно погибла, но вот оставшиеся... Что произошло с оставшимися  — вопрос сложный, и мы можем только догадываться, что да отчего. Известно, что одна из причин произошедшего — предательство. Известно, что груз «Северного ветра» был живым и специфическим. И есть несколько классических образцов игр, с которыми произошедшее на «Северном ветре» можно сравнить. Попробуем?

«Кочегар». Раздетый до пояса моряк, верхняя одежда которого, видимо, пошла на повязку вокруг лица. Не очень сильный и не очень быстрый, может идти в бой как с голыми руками, так и с ломиком наперевес. Предпочитает серии по два размашистых удара и прыжки. Победить его можно любым оружием.

«Боцман». Здоровяк. Не очень подвижный, но сильный. Следует опасаться как его кулака, так и топора. Если не подставляться под удары, можно сражаться с ним, как и с «кочегаром», любым оружием, но эффективней всего — топором. Времени на замах у «боцмана» уходит едва ли не больше, чем у Нестерова, и этим следует пользоваться. Пропустив удар топором, верзила некоторое время будет беспомощен.

«Оскаленный» — единственный в своем роде, «штучный» противник. Кто он, откуда, за что его так изуродовало — загадка. Встречается несколько раз за игру, очень живуч, подвижен, прекрасно плавает под водой.

«Сварщик». Существо в сварочной маске (и как оно в темноте видит?) с парой горелок в руках. Горелки явно не ацетиленовые, поскольку не греют, а замораживают. Подвижен, опасен в ближнем бою, но против доброго топора не сдюжит. Вот только на него частенько приходится тратить патроны, поскольку замораживать он умеет и дистанционно.

«Сторож». Вот это уже образец, изуродованный «за дело». При жизни бессловесный служака, в нынешнем облике лишен рта и обречен вечно охранять незнамо что. Опасен, прежде всего, меткой стрельбой из трехлинейки. В момент выстрела лучше не находиться на линии огня. А в паузах между выстрелами — по обстоятельствам. Или залепить в лоб ответную пулю, или подскочить да рубануть топориком...

«Красноармеец». Осмелюсь предположить, что так изуродовало охранников исправительной колонии. Очень опытный и опасный стрелок, он, в отличие от «сторожа», вооружен СВТ-40 и стреляет не в пример чаще. Кроме того, получив повреждение, очень резво меняет позицию. Кувырок в сторону — выстрел, кувырок — выстрел. В ближнем же бою неплохо парирует удары топора и контратакует прикладом. Больно.

«Слуга». Уродливое, окованное металлом существо в железных погонах и с парой огромных ржавых гвоздей вместо глаз. Трудно сказать, на что оно при жизни закрывало глаза и ради чего это делало. Можно лишь отметить связку ключей в руках. Предпочитает ближний бой, атакует стремительно, и крюки на его руках очень опасны.

«Надзиратель». Еще одно уродливое существо. Судя по всему, раньше оно было тюремщиком, за что и сейчас несет на лице печать — издали заметна светящаяся клетка вместо лица. ППШ в его руках грозен, но не страшен: несмотря на то, что «надзиратель» щедро поливает огнем все вокруг, стреляет он не прицельно, а от бедра, и в вас попадут далеко не все выпущенные пули.

«Мотылек». Ужасный крылатый мутант, мало чем напоминающий человека. Вместо кистей рук — острые когти. Очень подвижен и опасен в ближнем бою. Один на один против него еще можно выйти с топором. Но если их двое — спасает только автомат.

Собака. Не знаю, за какие грехи накрыло собак, но мутировали и они. Хотя и здесь они намного лучше своих двуногих «коллег». Если их не трогать — можно даже проползти в паре метров от увлеченно жующей говядину псины. Главное — не слишком близко и без резких движений.

«Македонец». Вариант «босса». Высокая нескладная фигура с парой фонарей на голове и парой ППШ в руках. Будь его стрельба по-македонски более или менее прицельной, спасения бы не было. А так — один диск из автомата, и все. Семьдесят пуль, между прочим.

«Паук». Матрос в противогазе. Кто и за что распял его на шипастых тросах, неизвестно, но теперь четыре обледеневших их обрубка служат этому существу ногами. Очень быстрый и сильный, он, пожалуй, самый опасный среди игровых чудовищ. Хорошо, что встречается всего дважды.

• • •

На этом перечень второстепенных противников заканчивается. Остаются лишь основные: тайна произошедшего и полярный холод. И с ними придется бороться уже не Александру Нестерову, а вам, игроки. Желаю удачи!

Прохождение

Сон

Противник промахнулся, и я смело могу бить в ответ — я шустрее!

Не больно. Совсем не больно... Недавно конечности невыносимо болели, ныли деревенеющие суставы, тело колотила дрожь, а сейчас боль уходит. Значит, скоро я совсем перестану чувствовать, засну и умру. Откуда-то я это знаю. И еще я откуда-то знаю, что не должен умирать.

Поднимаю руку — не чувствуя ее, а только припоминая, как ею следовало бы действовать, — и открываю ржавую дверь. Там, внутри, должно быть тепло. Там я должен вспомнить, что со мной и откуда я столько знаю о холоде. Наверное...

Здесь теплее. Совсем ненамного, и, может быть, это просто иллюзия?

Дальше. Нужно... Идти...

Вот люк в полу. Там, внизу, лежит фонарик. Он еще светится! Теперь я смогу видеть, куда ступаю.

В помещениях, открывающихся за коридором, полный разгром. Обледеневшие стальные стены и переборки, глыбы льда... Где я? Кажется, еще немного, и я что-то вспомню...

Тело. Этому человеку повезло куда меньше, чем мне. Он не вспомнил, что должен жить, и заснул. Касаюсь его, и яркая вспышка на миг застилает мир.

Эк тебя скрючило, братец! Сейчас разогну...

Не бойся, Белка, я выберусь, я же сильный, потерпи, сейчас я подтянусь... А-а-а-а!

Что это было? Воспоминание или видение? Это произошло со мной или с кем-то другим? Я не могу ответить. И не знаю, куда пропало тело. Единственное, что я могу, — брести дальше. Вот дверь, а за ней — еще одно тело. Этот человек не заснул, он погиб. Если я коснусь его, я смогу снова?..

Ветер, лед и собачья упряжка, вдали силуэт большого корабля. Нам нужно туда, но мы не можем двигаться. Если я подтолкну нарты ногой, то...

Вот снова это. Кажется, я вспоминаю. Но очень маленькими разрозненными кусочками. Если я поднимусь по лестницам, то вон у того тела увижу что-то еще...

Четыре лайки везут мои нарты. Нам очень нужно туда, вперед, где на горизонте постепенно проступает силуэт большого корабля. Мы огибаем небольшой торос, и нарты застревают. А что будет дальше, я, кажется, уже помню...

Теперь по лестницам — вниз, там очередной несчастный, которого я коснусь. Он чем-то отличается от тех, кого я встречал до этого. И видение более яркое. Да, я вижу...

Яма. Я провалился сюда вместе с санями; вот они, кстати, совсем бесполезные. Поднимаюсь на ноги и тихо радуюсь: кости не сломаны. Белка не смогла бы вытащить меня отсюда. Вон она, наверху лает. Потерпи, умница, я сейчас.

Что это за листик?.. Радиограмма! Я... теперь я знаю. Еще не помню, но знаю, что зовут меня Александром Нестеровым, а тот корабль — атомный ледокол «Северный ветер», на борт которого мне нужно подняться. Только выберусь из этой ямы...

Ледокол не так уж и далеко, это ветер и снег «отдаляют» его. Собаки лаем указывают мне путь, и я иду. Прямо, перепрыгнуть через трещину — и снова прямо. Вот поворот направо, и Белка ведет меня дальше. Огибаю торосы и вижу вход на корабль: люк и люлька подъемника. Нет, Белочка, я не смогу тут перепрыгнуть. Сейчас я переберусь через торосы, которые только что обогнул, и буду внутри...

А ведь ничего еще не случилось, капитан. Почему грустим?

Вот как я попал на борт. Не помню еще, почему, но я выясню это. А сейчас мне нужно искать тепло. Тело на полу пропало, и я могу двигаться дальше. Внизу есть люк. Странно, за люком выстроена пирамида пустых консервных банок. Они разлетаются от прикосновения и шумят. Кому-то понадобилось знать, если через люк войдут? Я вошел! Я пришел с миром!

Нет, только эхо отвечает мне. Остается только подняться наверх и открыть дверь в... Моторный отсек! Да, здесь все покрыто коркой льда, а застывший над установкой матрос очень жутко выглядит, но если нажать светящийся рубильник в стене, все должно запуститься!

Да, установка еще на ходу, можно протянуть руки у чему-то теплому и гудящему и наконец погреться. Кто бы мог подумать, что резкая боль в отогреваемых суставах бывает так приятна? Труп моториста не дает мне пройти дальше, поэтому я возвращаюсь.

Стоп! Там, в «предбаннике», что-то изменилось! Я шагаю через порог, и меня, ударом в лицо, настигает воспоминание.

Они здесь грелись. Грелись у костра из ящиков, пережидали и опасались чего-то, что может прийти снизу. Вот зачем банки. Я грею руки у тлеющих углей и возвращаюсь в моторный отсек, чтобы выяснить, что моторист исчез.

Вон он, у меня за спиной! Страшный, с обугленным лицом и топором в руках. Бежать! Мимо установки путь свободен, туда. Стоп, кажется, все кончилось. Моторист вогнал свой топор в пожарный щит и застыл на прежнем месте — труп трупом. Ничего себе... К пожарному щиту не пробраться, а с голыми руками я чувствую себя и вовсе отвратительно. Там дальше, на двери, висит замок — зажму его в кулаке. Хоть что-то.

Импровизированный кастет оказался очень кстати. Следующая дверь заколочена досками, и их нужно чем-то сбить. Внизу еще одно тело. Подойду и посмотрю.

Еще один камушек в общую мозаику. В корпусе ледокола была пробоина. Я вижу, как матросы пытаются бороться с ней, и вижу... Нет, уже не вижу тело погибшего. Вот он! Это существо мало похоже на парня из только что посетившего меня видения. Это и не человек вовсе, а что-то рычащее и агрессивное.

Наверное, в той, забытой, жизни я занимался боксом. Противник достался невысокий и неуклюжий — то, что надо, чтобы продержаться на джебах и свингах столько, сколько нужно. Держать дистанцию... Вот противник идет в атаку, наносит неловкий удар. Отпрыгиваю, вновь сокращаю расстояние и бью сам — кастетом в лицо. Вот так.

Странно, я должен был бы изрядно разогреться за время боя, но вместо этого только мерзну. Вон выключатель на стене — нужно хоть от лампочки руки погреть...

В соседнем отсеке тоже боролись с потопом. Вижу... Кто-то фигурой напоминающий боцмана удерживает люк. А сейчас он... Справа! Тоже неуклюжий, но сильный и длиннорукий противник. Опасный, но уязвимый. Я справлюсь с ним. Справлюсь и отогреюсь у лампочки.

И вот зачем в такой мороз купаться полез?

Мой дальнейший путь по доскам наверх и вокруг помещения. Еще один недочеловек. И вновь я работаю кулаками. Похоже, вхожу во вкус, но у меня и правда нет выхода. Нужно двигаться.

Этот отсек был полностью затоплен. Если бы не тот боцман, которого я оставил лежать в смежной комнате, вода прорвалась бы дальше. Но сейчас тут лед, и только одинокая лампочка горит в том конце. Лампочка, рядом дверь в соседнее помещение. Из него в соседнее, темное. И там, дальше, в люк вморожен матросик.

Я что-то чувствую. Это исходит от него — и от меня. Тянусь вперед и оказываюсь...

Это не совсем здесь и точно не сейчас. И я — не я. Я — тот матросик, который минуту назад висел в глыбе льда. Почему-то я знаю это точно. Как же ты погиб, парень? Споткнулся? Растерялся? Не успел? Сейчас я все успею за тебя.

Кто-то кричит мне, чтобы быстрее убегал в дверь и наверх. Он погибнет и знает это. А я бегу. Успеваю заметить людей. Все еще борющихся за корабль. Сверху падает раздвижная лестница, и я подымаюсь наверх. Дальше, дальше, в это же помещение. Только я успею перепрыгнуть к двери. Живой!

Я живой. И этот матрос тогда, во время аварии, выжил. Не знаю, может быть, он все равно погиб спустя пять минут. Не знаю и не хочу знать. Он жив.

Впереди пробоина в корпусе. Та самая пробоина. А за ней — воспоминания. Мои? Чужие? Не могу отличить. Я увидел Капитана, и теперь пора уходить. Здесь слишком холодно. Большой, надежно запертый люк. В нем много рукоятей, придется повернуть их все. И выбираться на уровень вверх.

Не знаю, кто развел костер, но спасибо вам, ребята!

Лес

Лестница закончилась. Я поднялся на уровень выше, но от этого не становится ни светлее, ни теплее. Или мне только кажется, что холод все такой же? Там, впереди, теплится огонек, и я иду к нему. Кто зажег факел, согревающий остатками тепла мои руки, когда? Нет ответа. Вокруг и дальше — ледяное молчание. Хотя...

Вот здесь раньше (когда?!) танцевали две тени, борясь за жизнь и остатки тепла. А теперь остался только один нечеловек, что с рычанием движется в мою сторону — теперь уже за моим теплом. Я не дам ему этого!

Впереди — свет факела. И ненадежно приваренный вентиль на трубе. Он пригодится мне в пути.

Как странно, такая тяжелая и громоздкая железка — и так удобно лежит в руке. И так вовремя. Этот нечеловек, что вынырнул из полыньи, не только шустрее тех, кого мне до сих пор доводилось встречать. Он сохранил разум? Ведь если он понял, что не справится, и ушел — это разум? Я не знаю этого. Факел потух, и мне приходится продолжать путь.

А ну — кыш с лодки, пока зубы не выбил!

Еще один факел впереди. Кем бы ни был тот, кто зажег их, спасибо ему за это. Я постараюсь найти его и, если получится, помочь. Мимо факела и дальше, под трубы, откуда рычит очередное чудовище.

Еще одно тело впереди. Он хотел уплыть, но не успел или не сумел. Кто-то убил тебя, моряк? Подожди немного, я уже, кажется, понимаю, чем могу помочь тебе. Погружаюсь...

...что бы ни случилось, ты должен доставить этот баллон. Это важно. У тебя есть лодка и фонарь, ты помнишь дорогу. А я помню, что за существа бродят вокруг, и умею драться. Мы доплывем.

Вон наш противник. Я помню его — это он потом потушит мне факел у полыньи. А сейчас собирается утопить и нас. Не бойся, парень, теперь твои руки — мои, и я отобьюсь от этого чудища.

Видение прошло. Матрос смог благополучно добраться до цели и доставить туда баллон. Возможно, я только что спас не только его жизнь? Тело исчезло, вместо него на воде качается лодка. Свой путь я продолжу на ней.

Причалил. Куда мне теперь, вверх по лестнице? Там, за тяжелым механическим засовом, каюта капитана. В ней я найду еще один фрагмент мозаики. Что же здесь все-таки произошло? Я чувствую, что обязан это выяснить.

Я узнал здесь все, что мог, но гораздо меньше, чем хотел. Ухожу через другую дверь. Там, внизу, снова швыряется чем-то знакомое уже существо. Не страшно, оно далеко и не сможет ничего мне сделать. А я тем временем пройду в генераторный отсек и запущу машину. Тепло!

А может, не надо, а?

Нет, рано я радовался, этот ходячий труп все-таки поднялся сюда и как-то смог заглушить генератор! Ушел, гад. Понимает, что я в рукопашном бою сильнее его, и этим он опаснее всех остальных. А мне ведь придется спускаться по той же лестнице, по которой он ушел. Нужно быть осторожным.

Внизу сорванная с петель дверь с уже знакомым механическим засовом. Изнутри на запоре не хватает рукояти, которой его можно было бы закрыть. А в дальнем конце коридора — мертвое тело. Следов насилия не вижу. Замерз? Вряд ли, поза не та. Утонул. В руках — вырванная из двери рукоять. Не из засова — из этой двери. Ему зачем-то нужно было запереться изнутри? Сейчас я это выясню. Контакт...

Да, эту комнату затопило. Единственным шансом выбраться было запереться изнутри, но моряк не успел сориентироваться. Но у меня была возможность оценить последствия, и я успел вместо него. Бегу к люку, вырываю из него правую рукоять. Теперь быстрее к двери — задвинуть засов... Успел. Секундой позже в дверь ударила вода. Можно идти к люку, повернуть остальные рукояти и выбираться. Ты будешь жить, матрос!

Выхожу через открытый теперь люк. Холодно... Никаких факелов на стенах, лампочка на полу не горит. А что за дверь справа? Генератор! Живительное тепло перед рывком по лестнице. Там есть дверь, через которую я выберусь с этого уровня... Куда?

Болото

Новое помещение. Парой ярусов ниже его затопила водой, и теперь там лед. А по этому ярусу пути дальше нет. Единственный способ — разблокировать с пульта выдвижную лестницу и спуститься. В другом конце зала есть такая же лестница.

Нет, дверь блокирована электрическим замком. Оглядываюсь и замечаю красное мерцание еще одного пульта. Он-то мне и нужен: пара минут, и проход свободен.

Лампочка. Удивительно, как ее тепло может согреть организм и восстановить силы, но мне не до удивлений. За проломом в сетке меня ждет еще один враг — и воспоминания.

Здесь моряки пытались бороться с затоплением корабля. То, чем стал один из них, только что получило вентилем по зубам, а то, что осталось от второго, вмерзло в лед внизу. Этому матросу кто-то разорвал на груди водолазный скафандр и убил его. Уж не ему ли я помогал довезти кислородные баллоны? Что ж, я помогу ему снова. Не помешает даже тот здоровяк в тени! Вхожу в контакт...

В этой клети собрались души мертвых матросов. Им холодно...

...В пробоину натекло уже порядочно воды, и единственный способ ее заткнуть — действовать под водой. Нас двое: я, упаковавшийся в скафандр, и мой товарищ, страхующий меня сверху. Вода мутная, и приходится брести за силуэтом лодки. Сперва налево... Черт, снова все тот же урод с разодранным ртом! Под водой я ему не соперник — плавает он не хуже тюленя. Только ацетиленовая горелка еще как-то выручает. Если он потопит лодку, меня некому будет вытащить наверх... нет, уж лучше пусть на меня нападает! Иду за силуэтом. И слушаю, слушаю. Здесь, внизу, все было гораздо страшнее, чем то, что видел этот парень где-то там, «наверху». Что-то огромное ударило в борт и проломило его. Сейчас все потихоньку замерзает. Единственная надежда — на эти трубы, в которых еще циркулирует горячая вода. То есть была надежда, а теперь, после того как это существо их оборвало, здесь все замерзнет. Но пусть уж лучше замерзнет, чем утонет! Мне спускают распорку, и я устанавливаю ее, затыкая дыру. Мы не утонем!

Справился! Иду дальше. Вон у того факела согрею руки, и можно спускаться по наклонной балке. Льда внизу уже нет. Черт, да что же это?! Белесый туман внизу, кажется, просто разъедает легкие! Быстрей, быстрей бежать! От балки налево, обогнуть стену и подняться наверх, пока еще жив. Теперь, уже спокойнее, еще выше по лестнице. Там есть работающий пульт. Можно погреться.

Электронный замок и за дверью — поворот. За ним враг с монтировкой. И не так страшна монтировка, как то, что он обрушил секцию, и передвигаться теперь придется по трубам. Вот по этой налево. Потом направо, еще раз направо...

Снова тот же моряк в разодранном скафандре. Кажется, он без меня никак не справится...

Чего же ты не смог? Трубу, мешающую помпе, убрал. И из воды выбрался уже, когда что-то сбило тебя с ног и поволокло. И я даже догадываюсь, что. Вот, значит, чем раскроили скафандр. Тебя убили топором. Сперва вскрыли скафандр, потом отвлеклись на подоспевшего товарища, потом... А потом я выбрался из скафандра и пустил в ход вентиль.

Неужели я убил-таки гада? Хорошо бы. И теперь у меня есть топор!

Уходить. Быстрее уходить... Хотя нет, рано еще. Оглядываюсь по сторонам и замечаю красный свет факелов и синее мерцание чего-то важного. Туда я смогу добраться, идя вдоль стены по трубам.

Пистолет? Нет, всего лишь сигнальная ракетница, увы. В ее барабане только пять ракет — оружие последнего шанса. Лучше уж я положусь на простой и надежный топор.

Дальше по трубам в соседнее помещение. Вот и возможность испытать пожарный топор в бою. Дальше спуск в едкий туман — и бегом вперед и вправо. Там, по такой же упавшей балке, — наверх. Там можно погреться и открыть следующую заслонку внизу. Снова рывок через туман — последний. Здесь снова проверяю в бою эффективность топора. Да, сила. Только приноровиться нужно: прежняя техника быстрых ударов уже не действует, зато очень больно получается бить на опережение. Особенно — в бою со здоровяками. Это внушает уверенность.

О боже...

В этом... В этой клетке нет мертвых тел. Здесь собрались души. Я научный сотрудник, мне не пристало думать о таких вещах, но больше я ничем не могу это объяснить. Души замерзших моряков собрались и страдают от холода. А по кораблю бродят их тела... Простите, ребята. Я ничем не могу вам помочь — разве что включить здесь свет. Прощайте, я обязательно выясню, что с вами произошло. И попытаюсь как-то это исправить.

Гроза

Темное помещение, дверь, лестница вниз — и вмерзший в лед моряк. Контакт...

Голос Капитана. Всем подъем, и спуститься в нижние отсеки. Налево нужно было бежать и потом по лестнице вниз, а не затопленный коридор перепрыгивать. Тем более что внизу есть важная работа: открыть люк и спустить воду на нижние ярусы. Есть такое дело!

Из инструкции к вентилятору: «Если дует слишком слабо, нужно нажать Большую красную кнопку».

Еще одного спас, иду дальше. В дверь и по лестнице наверх. Какой же тут холод! К привычному морозу прибавляется ветер из воздуховода. Обычно воздух в нем подогревают. Вон, кстати, можно подогрев включить.

Какое блаженство! Тепло! Как жаль, что нельзя оставаться здесь надолго. Вот уже бредут на тепло двое упырей. А сколько их еще на корабле? Нельзя сидеть, не имею права!

Вниз. Включаю свет, греюсь от плафона — и по знакомой уже из видений лестнице спускаюсь в помещение со шлангами. Вот по этим шлангам и поднимусь наверх.

А в этом отсеке матрос когда-то пытался отстреливаться из винтовки. Но не преуспел — вон его тело лежит. Интересно, а в той жизни, что осталась снаружи, я умел стрелять? Обязан уметь — я ведь был полярником. Прыжок вниз на матрасы, и я у тела. Контакт...

...Я стою с винтовкой наизготовку и жду, пока враг не выползет из вентиляционной трубы. Если это существо и было когда-то человеком, то теперь точно можно сказать, что больше оно таковым не является. Люди не ходят с винтовочной пулей в голове. Приходится стрелять еще. Ну вот и все. Странно, почему матрос не умел стрелять? Или просто я уже перестал пугаться?

У меня в руках настоящее оружие! И вон поблескивает обойма. Вот беда-то — всего пять патронов. Вернее, уже четыре — один пришлось потратить, чтобы сбить вниз лестницу. Боюсь, я долго еще не расстанусь с топором. Куда теперь? Из одной двери я пришел, вторая не открывается. Остается вентиляция. По трубам в нее можно забраться.

А тут не так уж и плохо. Работает обогрев у нагнетателей, мертвые ползают на корточках, и их удобно рубить топором. Да и не так уж долго придется ползти — за вторым поворотом комната. Что это тут стучит?

Ох, и угораздило же этот труп застрять в нагнетателе! Придется протолкнуть. Тогда можно будет согреться и выбираться отсюда. Пути обратно уже нет, но вон еще одна труба.

Темное помещение. Только справа светится электрощиток. Если включу — смогу согреться у ламп. А потом обогнуть эти агрегаты, спуститься вниз и выйти.

Ледник

Иду по очередному отсеку и думаю, думаю. Ну, не так все серьезно с кораблем, как кажется на первый взгляд. Пробоина залатана и вода выкачана — не без моего сверхъестественного участия. Да. Внизу серьезные проблемы с обогревом, но вот здесь уже вентили местами аж светятся и пышут теплом. Их методично чинили — это и так понятно, а видение в коридоре только подтверждает. Корабль подает признаки жизни. Нужно только его разбудить.

Путь не извилист — высокие стеллажи не дают свернуть в сторону. Бывшие матросы рады бы не дать пройти, но силенки не те. Хотя чует мое сердце, что всего я пока не видел...

Вот один из стеллажей что-то повалило прямо передо мной. Это даже неплохо: под ним теперь пролезть можно. И найти записку. Это не первая подобная запись, которую я встретил, но эта недвусмысленно подтверждает: корабль пострадал несущественно. Вся беда если и началась вместе со столкновением, то разыгралась уже после. И патроны нашлись! Теперь буду чувствовать себя гораздо уверенней, хотя топор и не выброшу. Откуда мне знать, что еще встретится?

Новое видение и тупик — лестница. Придется поворачивать обратно. А за поворотом... Черт, а таких противников я еще не встречал! Очень подвижный и этим крайне опасный — сварщик с парой горелок в руках. Под водой я такими трубы разрезал, это серьезно!

Странные горелки, что ни говори. Им бы прожигать положено, а они, наоборот, замораживают. Потом подумаю, что у него в баллонах, а сейчас рублю топором на опережение и добиваю лежачего, пока не встал. Я полярник, а не рыцарь.

Теперь можно перемахнуть через поваленный сварщиком стеллаж и подняться по лестнице — вслед за видением. Тут, судя по всему, была радиорубка. Старпом в день аварии отправлял отсюда донос на капитана. А сейчас тут пусто и холодно — но я могу включить освещение.

За дверью — лестница на верхний ярус. Вон тело матроса, но добраться до него сложно, уж больно хлипкая секция под ногами попалась. Приходится с незначительными боями снова подниматься наверх и идти к телу уже кружным путем. Странное тело. Я такие уже встречал, когда вспоминал, кто я и как сюда прибыл. А ну-ка...

Куды прешь?! Прохода нету!

Нет. Кажется, ничего полезного из этого видения мне не выжать. Я надеюсь на это...

За красной дверью — еще один зал. Застекленная рубка заперта, а лестница на верхний ярус обрушилась перед самым носом. Ну и пусть, что-нибудь придумаю. Греюсь у воздуходува и возвращаюсь к рубке, чтобы тут же попасть под обстрел. Все чудесатее и чудесатее — они умеют обращаться с огнестрельным оружием! Если бы тот матрос, чью винтовку я сейчас держу в руках, стрелял так же хорошо, его не пришлось бы спасать. Только не соваться в дверной проем. Присяду — пусть бьет через окно. Я тоже буду бить через окно — только стрелять буду в голову, а не в раму! Готов, голубчик. Ну-ка, остались ли у тебя патроны?

Остались. Хорошо. Включаю обогрев помещения и иду в открывшуюся дверь. Там окоченевшее тело уже ждет вмешательства в свою судьбу. Контакт...

Этот стрелок начал «шалить», еще когда на корабле все было почти в порядке, как я смотрю. Кого не убил — разогнал по углам. Что ж, буду прорываться. Первый рывок — через всю комнату, к лестнице. Только пуля за спиной взвизгнула. Хорошо, что у него винтовка, а не автомат.

Готово, я на втором ярусе. Его буду пересекать на корточках и короткими перебежками от укрытия к укрытию. Готово, обошел. Теперь спуститься вниз по лестнице, и... Да у него патроны кончились! Подойти и забрать ружье — вот и вся недолга! И еще. Кажется, он умеет просто бояться...

Вхожу в соседнюю каморку. Только осторожно: со сварщиком нужно разбираться быстро. Входить он не входит, но за пару «вжиков» своей антигорелкой по стене так понижает температуру, что в глазах темнеет. Тут уж пары патронов я жалеть не стану.

Радиорубка осталась внизу, вместе с новым видением. А впереди меня ждут новая дверь и новый спуск вниз.

Помещение-тупик. И внизу, и наверху не пройти, но наверху можно включить отопление, после чего пройти дальше, спуститься вниз и запустить вентилятор, достаточно мощный, чтобы сдуть искрящий шкаф. Теперь его нужно выключить. Рубильник внизу. А еще внизу упырь-стрелок. Перестрелка в дюжине метров на открытом пространстве? Ну уж нет, я лучше подбегу и зарублю!

Ветер прекратился, и путь дальше свободен.

Корни

Как я и предполагал, в этой части корабля работает система отопления и льда на стенах нет. За первой же дверью нахожу погибшего бедолагу. Чем это его? Такое впечатление, что в запертом тамбуре, в котором я сейчас нахожусь, что-то взорвалось, и его утыкало осколками. Контакт...

Случай простой. Вместо того чтобы сиднем сидеть в кресле, тебе бы, мужик, за спинкой этого кресла спрятаться. Вот так. Вот видишь: и ты живой, и мне потом свободно пройти можно будет.

Ох, чувствую, что зря я спас этого гада. Парой коридоров дальше он застрелил одного матроса и обварил паром из трубы второго. Быстро, нужно все исправить! Контакт...

Нет, не нужно было ни в кого швырять этот гаечный ключ. Подобрать — и вправо, перекрыть пар в трубе. И не подставляться под пули. Вот и хорошо, оба живы.

А мне в ту же сторону идти. Подняться по лестнице, дернуть рубильник слева — и в дверь. Вон он лежит, внизу. Похоже, хотел лифтом воспользоваться, но не успел — убило током. Если бы мне не нужно было тем же лифтом спускаться — плюнул бы на труп и оставил. Но приходится идти на контакт...

Вот скажи мне, паук, что я тебе плохого сделал?

Дверь он заклинил автоматом, не обращая внимания на крики матросов. Я тебе это припомню еще... Сперва нужно пройти через застекленную рубку и сбросить вон тот матрац с перил. Потом — обойти все помещение и по трубам спуститься к искрящему щитку. Обесточено.

Теперь можно снова подать напряжение на щиток и, когда лифт откроется, прыгнуть в него с матраца. Поехали!

А здесь холодно. А за дверью висит над шахтой тело, распятое на тросах. Кто же тебя так? Нет, снять не смогу — только обрубить топором тросы. Теперь можно спускаться вниз.

По обе стороны от шахты — рубки. В первой же меня посещает еще одно видение о капитане и старпоме. Здесь нужно включить подачу энергии. Боже, кто это за стеклом? Быстрее во вторую рубку: прихватить ракет и тоже питание врубить — может, смогу помочь?

Нет. Тут ничем не поможешь. То существо, которое я сбросил сверху, целехонько. Похоже на паука в противогазе. Выстрелов пугается и отходит — сперва в коридор, потом дальше, в квадратное помещение-подъемник. Чувствую, предстоит серьезная драка. Быстро. Нужно сориентироваться. С этого пульта поднимаю платформу. Теперь два рубильника в разных углах комнаты. Дернуть — и накрыть помещение «крышкой». Что — не нравится, когда тепло? По углам — трубы. В трех из них они ровные, а в четвертом слегка изогнута. Спрячусь под ней!

Ну вот и все, паучок, спета твоя песенка. Патронов мне хватит — вон еще сколько валяется. Сила твоя в лапах, и по ним я и буду стрелять. Туда, откуда они растут. Кончатся лапы — пристрелю то, что останется. А потом согреюсь, опущу платформу и уйду.

Тьма

Включаю машину времени. Всем выйти из сумрака!

Я попал в относительно теплое место. Большие агрегаты прямо, слева и справа. Судя по искрам спереди, есть неполадки. Слева под агрегатом лежит винтовка с оптическим прицелом, но до нее не добраться. И дверь за левым агрегатом заперта. А вот справа...

А вот дверь справа от центральной машины открыта. Там я согреюсь и посмотрю, чем помочь матросу, явно убитому током. Контакт...

Да, его убило током. Он хотел спасти запертого в рубке товарища и поторопился вырвать топор из щитка. Я торопиться не стану: сперва вернусь немного назад и прилажу на место высоковольтный кабель. Потом можно и топор извлечь, и товарища выручить.

Еще двое выживших на моей совести. Плохо только, что через рубку мне теперь ходу нет — лестница упала. Ладно, возвращаюсь в «холл» и поворачиваю направо. Если я хоть что-то понимаю в этом корабле, дверь должна быть уже открыта.

Точно. Можно войти, подать энергию на агрегаты, сразиться со здоровяком на топорах... А в соседней комнате — погреться у электрокамина! А уж после — подобрать наконец винтовку. Только в кого мне через оптику-то целиться?

Теперь за последний агрегат — там я видел что-то вроде лестницы. Поворачиваю за угол и грудью ловлю пулю почти в упор. Хорошо, что топор в руках был, — зарубил гада раньше, чем он перезарядился. Нужно будет поосторожней быть на верхних ярусах.

Улыбнитесь, вас снимают!

Так и есть, наверху еще трое с винтовками. Первый вынырнул из-за среднего агрегата, потом второй появился — открыл пальбу с рухнувшей платформы. И третий, чуть погодя — когда я дернул за красный рубильник у дальней стены. Нет, я явно не был снайпером в «прошлой жизни». Целиться из открытого прицела мне легко и удобно, но вот с оптикой подружиться не удалось. Ну и ладно — главное, что жив остался. Теперь иду в кабину крана — иначе дверь под упавшей платформой не поднять. Что интересно — работает кран! И подвести его можно вправо, и крюк опускается! А если вручную этот крюк набросить на перила, он поднимет платформу! Правда. На этом он и сломался. Ладно, большего не нужно. Погреюсь зато.

Выхожу из кабины — и нос к носу сталкиваюсь со здоровяком! Осторожнее, осторожнее нужно быть... Больше меня никто не тревожит, и я спокойно могу выйти.

В этом зале я уже был. Теперь поднимусь в кабину с другой стороны. Короткое видение и — снова перестрелка! Наконец-то пригодится и оптика. Все, можно жать на красную кнопку и выходить через левый люк. Вот позиция горе-стрелка, у него патроны есть. Теперь дальше — туда, откуда только что выскочил сварщик. Там, за тяжелой дверью с красным трилистником...

Замерзшее тело там. Прятались ли в этом помещении, выбраться ли не смогли — человек выбился из сил, заснул и замерз. Контакт...

Они пытались выбраться, но дверь в противоположном конце помещения заклинило. Не страшно: у меня уже есть какой-никакой опыт крановщика. Нужно только выскочить за входную дверь, подняться по лесенке и помочь.

Дверь выломана, и люди через нее ушли. Уйду и я.

Сердце

Прямо по курсу дверь, и я в нее вхожу. Сколько их еще — комнат, в которых нужно нажать красную кнопку? Греюсь и иду наружу.

За дверью меня обстреливают откуда-то сверху. Я не вижу стрелка и спешу убраться в коридор. Там тоже, кстати, стрелок. Новенькое что-то, в шапке-ушанке. И очень шустрое. В ближнем бою блокирует удары и больно отмахивается прикладом. Получив пулю, шустро меняет позицию, перекатываясь. Опасный враг, но у него ценный трофей — карабин. Патронов бы побольше...

Поплевать в расплавленный реактор — редкое удовольствие.

Поднимаюсь по лестнице вверх и встречаю еще одного погибшего моряка. Контакт...

Теперь, похоже, я энергетик. Моя задача — пойти в реакторный отсек и загрузить топливный стержень. Не нравится мне это, но работать надо. Иду к реактору. Задача немудреная — старший энергетик объясняет, что делать, — и я делаю. Перезагрузив топливо в четвертом энергоблоке (почему-то мне не нравится словосочетание «четвертый энергоблок»), возвращаюсь уже другим путем. Все просто. И я так и не понял, отчего должен был погибнуть этот матрос — от облучения?

Вхожу в рубку, жму на красную кнопку... Мать честная! В реакторе снег! Быстрее туда!

По пути сталкиваюсь с видением. Я уже видел, видел эту фигуру! Вот вход в реактор. А там... Не может быть... Нет реактора. Только провал, в котором, как в вулкане, лава. Сколько же здесь рентген?! Нет, не буду думать об этом. Нужно выходить. Придется пройтись по арматуре и козырькам против часовой стрелки. Только быстрее — каждую секунду я наверняка ловлю порцию лучей...

Вот он, выход. Самочувствие как будто неплохое. Только холодно, как всегда... Греюсь и иду дальше. Эту дорогу я уже видел. Но придется пострелять: бойцы в ушанках не шутят. И за следующей дверью тоже сперва с юркнувшим вниз по лестнице «красноармейцем» разберусь, а потом уж на кнопки жать стану.

Еще ниже. Мало того что лестница обваливается, так еще и «застава» из двух стрелков. Позиционный бой остается за мной только благодаря лампе. Нет, я определенно ничего не понимаю...

Уходить, уходить из этого места! Прямо, через прыгучий труп сварщика, через стол с кнопкой и запиской — в нижний коридор. Там уже разблокирован тяжелый люк...

Тревога

Мне не нравится помещение, в котором я оказался. Здесь тепло, но очень, очень неприятно. Иду вдоль пустых нар. Сперва влево: там, в конце «коридора», выключатель. Теперь вправо... Мне чудятся голоса укрывавшихся в нем моряков. Или не чудятся? Этих людей больше нет в живых, но я уже убедился в том, насколько это относительно. Я даже вижу их! Здесь они вспоминали погибших и теряли надежду. Здесь...

Выстрел возвращает меня к действительности. Корабль мертв, а впереди — враг. Был враг. Теперь можно дернуть рубильник на стене и подняться на ярус выше и снова идти. И снова убивать.

Рубильник, лестница, дверь, еще одна. Кажется, я вышел. Теперь по ступеням вниз. Я узнаю это жжение в груди! Дверь, потом налево между большими агрегатами — вон она, спасительная лесенка! Сверху уже можно дышать, но это сейчас. Вот этот моряк, видимо, задохнулся. Контакт...

Тревога. Воют сирены, а в динамиках звучит голос старпома. Требование включить реверс — и все идет ходуном. Это турбинный отсек, и в нем пожар. Бегу знакомым путем между агрегатами и молюсь, чтобы успеть. Переждать струю пара поперек лестницы и вверх. А дело худо. Система пожаротушения не включилась, и теперь ее придется запускать вручную. И запускать придется мне. Прямо и направо, там пульт. Нажать на красную кнопку — и бегом из отсека по ярусу вдоль стены. Не успею — задохнусь!

Но я успею...

Вот, значит, что за газ был внизу. Теперь, пожалуй, нужно уходить той же дорогой, что и спасенный только что парень. Вот только с теми стрелками разобраться нужно. Далеко засели — в самый раз попробовать оптику.

Огибаю зал и поднимаюсь наверх. Там, в покрытом копотью помещении со станками, встречаю новое чудовище. Не знаю, как с ним бороться, — только отбегаю все дальше и прячусь за шкафом.

Рассосалось само. Но что мне делать, если оно придет еще раз? Нет ответа. Но есть мертвый моряк, которому можно помочь. Контакт...

Турбинный отсек горит, и дым постепенно ползет сюда. Мастер надышался дыма и не успеет изготовить нужную деталь для починки клапана — это придется делать мне. В красном ящике есть заготовка, с ней подбегаю сперва к одному станку, потом к другому. Когда я заканчиваю работу, дым уже подобрался вплотную. И мастер ушел в облако — чинить...

А я уйду в большую дверь и вверх по лестнице. Там выход, я чувствую.

Холод

Коридор и выход на балкон. Здесь стоял капитан, стоял, перечитывая радиограмму из Штаба. Я постоял рядом и пошел дальше.

Путь по коридорам и комнатам... Это трудно, очень трудно описывать словами.

Где-то на мостике прозвучали знакомые уже слова капитана: «Самый полный вперед!» И, уже голосом старпома: «Давай реверс!» В турбинном отсеке пожар, а здесь... Здесь начиналась эпидемия. Врачи делали все возможное, но нельзя вылечить от того, чему нет названия. Люди гибли, гибли, гибли...

Я бреду среди них, невидящий и невидимый. Пока не добрел до рентген-кабинета, а из него не вышел в коридор. Впереди на стуле сидит знакомый силуэт в капюшоне. Кто ты?! Фигура не отвечает — вместо нее наступают потеки льда, и я отхожу назад, к окну, пока не схлынет наваждение. Теперь за ним.

Что это — морг? Одну за другой выдвигаю полки с телами, и все они исчезают в белом свете. Прочь отсюда!

Я шагаю к решетке.

Страх

Решетки, коридоры, снова решетки. Что здесь было — тюрьма?

Да. Вижу камеры. Все пустые, кроме последней. Что произошло здесь, узник? Покажи мне. Контакт...

Комендант проходил по этому коридору, когда айсберг протаранил ледокол. Клетки открылись, и узники ринулись на свободу. И я с ними. Но куда, куда нам бежать? Наружу? В буран? Никто не пошел туда. И в камеры тоже никто не вернулся.

Камера пуста, но откуда-то сверху доносится стук. Выхожу и поднимаюсь по лестнице. Стучит узник. Он один, и я подхожу к нему. Кто сделал это с тобой? Протягиваю руку — и продираюсь сквозь видения и чудовищ. Вновь настигаю его — и все повторяется. Куда ты, вернись! Не беги, мне нужно, очень нужно узнать. Протягиваю руку...

Новое видение постепенно становится явью. Поднимаюсь на верхний ярус, обхожу зал кругом — и спускаюсь в рубку. Их было двое здесь — один стрелял, а второй должен был освещать ему цели. Я помогу вам. Сперва осветителю, потом стрелку. И уйду отсюда.

Вольер с собаками. Простите, псины, я должен. За дверью — лестница вверх, рубильник и путь дальше. Войти в одну дверь, чтобы описать петлю и выйти в другую. В комнате с камином люк, прыгаю туда. Там, внизу, меня встретит фигура с двумя автоматами. У меня только один автомат, но стреляю я лучше.

Контейнеры. Среди них можно погреться и выйти в комнату с патронами. В следующем помещении они очень пригодятся. Заканчиваю перестрелку, Теперь — в ту заблокированную дверь. Где-то на стене должен быть рубильник... Комната с красной кнопкой! Наконец-то. Из нее должен быть выход наружу. Вот он. Преступники не пошли туда, но я не преступник. Я пройду.

Такого будущего я своей планете не желаю!

Бегство

За бортом ревет ветер, вырывая из тела тепло, как клещами. Если я хочу успеть наружу, придется бежать. Вот пролом в решетке, а справа от него, очень кстати, привязана лестница. Значит, бегу вправо.

Путь преграждает вывалившийся из окна кусок воздуховода. Но рядом с ним есть незапертая дверь, и я ныряю внутрь. Нет, продолжить двигаться под крышей не получится, я могу только вышибить из-под трубы лавочку и выйти наружу. Вправо, дальше, до следующей двери. Здесь уже можно согреться и идти нормально.

Силен ты, македонский стрелок! Вот только попадаешь редко.

Новое чудовище: крылышки мотылька и огромные когти. Я уже разучился удивляться и просто стреляю. Не знаю, было ли оно когда-то человеком, но вылупилось вот из этого ледового кокона. Мотылек, да...

Дергаю рубильник, и мой путь снова по открытому пространству. Прямо и направо, в обход надстройки. Там, в контейнере, теплится костер, и я греюсь у него. Но недолго. Дальше, направо и между контейнерами. Где-то тут должны быть лестницы на главную палубу. Вот одна валяется, но зато цела вторая! Там, наверху, остов вертолета. Пробираюсь внутрь и вижу тела. Контакт...

Они пытались улететь, но люди в робах заключенных обрубили крановые тросы, и тот упал. Чтобы хоть кто-то остался в живых, я хватаю автомат и выпрыгиваю наружу. Не давать им трогать тросы! Я веду огонь, и фигурки в робах отступают. Вертолет улетает, оставив меня внизу. Что ж, комендант должен быть готов к такому исходу.

Теперь быстро в дверь! Здесь наверху — маленькая кабина с кнопкой, открывающей ворота в ангар. Теперь я смогу туда попасть.

В ангаре — лампочка и толстая дверь наверху. А за дверью — монстр с двумя автоматами! Но я уже знаю, как с ним бороться. Сложнее с двумя «мотыльками», впорхнувшими в дверь после: шустрые, гады! Все, можно выходить обратно в ангар, под картинкой спрятан рубильник, и нужно закрыть ворота. Теперь есть доступ к дальней двери.

За дверью «мотылек» и новая дверь. За ней — снова «мотылек». Я иду все дальше и дальше, в зале с машинами меня пытаются остановить, но я стреляю. Теперь дернуть рубильник в конце зала — и на второй ярус. Где-то там выход. Только, чтобы воспользоваться им, придется сразиться с «македонцем». Я выйду.

Ну и раскормили вы эту моль, ребята!

Звери

Греюсь у костра, ведь сейчас снова придется идти «на воздух», перебежать к новой двери. Согреться — и снова наружу. По лестнице вверх и в помещение. Внизу убиваю неприятного вида существо с ключами вместо пальцев. Само напросилось, я не к нему шел, а вот к этому парню. Для него не все еще потеряно. Контакт...

Я  — крановщик и бегу к «боевому посту». Мне не положено знать, что происходит в турбинном отсеке или в трюме, я знаю, что если не убрать стрелу крана, она рухнет. Наружу — и в кабину. Дело сделано.

Дальше, вниз. Через автоматчиков — к большой железной двери. За ней помещение с контейнерами. Включаю в нем свет и вхожу в еще одну такую же. Здесь — холодильник. С потолка свисают говяжьи туши, одной из которых я касаюсь...

А ну танцуй, скотина!

Нет, я не хочу! Но никто не спрашивает корову, ведомую на убой. Узкий коридор не дает выбраться, спереди и сзади — такие же обреченные. Товарка впереди лишается головы, и приходит моя очередь. Не-е-е-е-е-е-ет!

Иду дальше и с ужасом смотрю на висящие туши. Теперь я их очень хорошо понимаю. А кто это там, в конце коридора? Контакт...

Я  — палач. Очередная корова дошла до конца коридора, и пора опускать нож, но я не могу этого сделать. Рука не поднимается. Лучше дернуть другой рычаг и выпустить их всех. И будь что будет...

Возвращаюсь. Больше нет говяжьих туш, вместо них висят... другие. Почему-то мне их совсем не жаль. Ухожу из зала с контейнерами, и из зала с электрокамином тоже ухожу, с боями. Мне нужно в другую железную дверь — за ней скорчился парень. Контакт...

Откуда здесь столько ободранных до мяса собак? Только не паниковать. Это кухня, и собачкам есть чем полакомиться. Кушайте, хорошие собачки. Не смотрите на меня, пока я ползу на корточках. Не нужно так рычать, я не трону вашей еды. Мне просто нужно пересечь комнату. Я не буду чересчур приближаться к вам. Я просто ползу и тихонько молюсь. А вот эту собаку, у дверей, мне не обойти. Могу только сбросить вон тот кусок мяса на пол. Он вкуснее костей. И тихонько, очень тихонько — на выход...

Кажется, я успел поседеть за эти минуты. Теперь вхожу в комнату; в отличие от этого повара, я вооружен. Пересечь комнату, включить свет — и обратно. Ни собаки, ни автоматчики не остановят меня. Вот выход.

Большой столовый зал. Включаю свет и подбираю патроны. Если уж они тут есть — быть драке, но я привык. Мне нужно выйти в проломленный «македонцем» проход. И я выйду.

Яд

Выбираюсь из пролома в полу и двигаюсь вперед. Путь прост и враги старые, родные. Разблокировать дверь — и идти дальше, через комнату с красной кнопкой, потом лифтом — лишь бы двигаться. Дергаю рубильники, стреляю и иду. И ничему не удивляюсь. Откуда здесь рыба, например. Да мало ли?

Якорный отсек. Цепи валяются на полу, не натянуты, и я займусь ими и судьбой вон того матроса, как только разберусь с новым «македонцем».

Вот и все, якорные цепи натянуты, как струны, значит, можно подниматься. Снова выхожу наружу и перебегаю к следующей двери. И новое видение.

Я не знаю, кто я, но на этот раз — не просто наблюдатель. У спящего матроса я заберу ключ и отопру дверь в коридоре. А ты спи, матрос...

Вхожу в этот же коридор и не узнаю. Огромный аквариум пробит, и коридор залило льдом. И матрос погиб. Он слишком любил поспать и слишком тяжело просыпался. Контакт...

Я просыпаюсь не в пример легче. Едва завыла сирена, я уже на ногах и закрываюсь в гальюне. Матрос не знает, зачем, но я-то помню. Удар, и из-под двери течет пода. Теперь можно (нужно!) стремглав нестись из комнаты, по коридору, по лестнице вниз и через двор. Там мой пост, я там нужен.

Аквариум пуст, и я срезаю путь через него. Разблокировать дверь в коридоре, потом в каюту, из нее, через дыру в стене, в следующую... Дальше, дальше.

А по этой каюте ударило айсбергом. Через пролом корпуса спускаюсь ниже и продолжаю двигаться. Оледеневший коридор и снова каюта. Теперь наверх. Здесь выход.

Выбор

Наверх по лестнице. Разблокировать дверь, обрубить «мотыльку» все лишнее и идти дальше. Впереди сразу двое: «мотылек» и автоматчик, трачу патроны, но выживаю!

Мимо аквариума с полярным медведем иду в каюту. Здесь жил киномеханик. Прежде чем все началось, он вставил пленки в киноаппарат. А в соседнем зале можно будет их просмотреть, Может, удастся отвлечься на пару минут?

Нет, увы, даже кино на этом судне неправильное. Ну где это видано, чтобы фигуры с экрана стреляли в зрителей? Я стреляю в ответ — и они падают. До тех пор пока на подмогу им не приходит «македонец», разорвав ткать экрана. Я убиваю его и иду в дыру, за экран.

Потерпи, Умка, скоро я тебя выпущу!

И снова разрушенный реактор. Но теперь я уже знаю, что произошло. Когда все случилось, до взрыва реактора оставались минуты. И здесь одни люди договорились бросить других умирать на лишенном энергии, зараженном радиацией корабле.

В этот момент со мной что-то происходит. Как будто смертоносное излучение снизу наполняет меня мощью. И что-то большое, мудрое начинает опекать меня. Багровый свет из трещин убивает чудовищ, но дает мне силы. Может, у меня начались галлюцинации? Не знаю, не хочу знать. Мне просто нужно идти вперед.

Теперь наружу. Здесь, наверху, заключенные пытались не отпустить вертолет. Дальше, дальше... Огибаю надстройку и вхожу внутрь. Туда, где работал капитан перед происшествием.

Я помню этого паукообразного монстра. Однажды я убивал такого, но теперь у меня нет трубы, за которой можно было бы спрятаться, а он так подвижен! Но что это? Похоже, ожившее сердце корабля не оставляет меня. Теперь все зависит от моего проворства. Паук не может спокойно пробежать мимо огнедышащей трещины и не остановиться, чтобы ее заморозить. В этот момент он — мишень. Пуля в ледяную корку на трещине — пара пуль по лапам. И бегать, все время бегать кругами. Теперь я неутомим, а лап у него всего четыре. Я справлюсь!

Попадаю в помещение по другую сторону от аквариума с медведем. Потерпи, мишка, я не дам тебя в обиду. Контакт...

Тебя, большого и сильного медведя, загнали в собственную берлогу и застрелили двое маленьких и слабых существ. Один из них сейчас войдет. Из берлоги есть выход, но второй следит за ним. Посмотри, медведь: если обойти слева, можно сбросить эту глыбу и перекрыть проход; нет, подожди, пока он не войдет в пещеру. Вот видишь: он, больше не самоуверенный хозяин жизни, стучит кулаками по завалу и зовет на помощь, не замечая ничего вокруг. Даже медведя, уходящего за его спиной к выходу. Уходи, медведь, он не стоит твоих когтей. Удачи тебе!

И я тоже уйду отсюда.

Огонь

Корабль покрывается трещинами. Я знаю: это его огненное сердце зовет меня. Вот сейчас — слева. Я впитываю живительное тепло и бросаюсь под ледяной ветер. До чудом уцелевшего трансформатора, от него до остатков рубки справа. Отсюда моряки управляли двигателями, до последнего пытались вывести корабль. Теперь остались только обломки.

За угол влево до следующей трещины и в дверь. От этой двери — направо и вверх по лестнице. Кажется, вот он, капитанский мостик. Здесь, перед дверью, стояли двое. Сперва ругались, а потом начали стрелять и ворвались внутрь.

Вот как погиб капитан. И теперь понятно, почему погибло столько людей. Они убили капитана, но не смогли совладать с кораблем. Отсюда старпом дал команду на реверс, а комендант приказал заводить вертолет. Они всех погубили...

Хотя постойте, капитан, кажется, еще не умер! Они несли его вниз. И я пойду туда. Кажется, скоро все решится.

Хронос

Все затихло. Только холодное солнце висит в небе, и снег время от времени становится черным. Я бреду вдоль алых трещин под тексты Экклезиаста — от видения к видению.

Вертолетная площадка была прямо над реактором. Именно туда отнесли капитана. И улетели. А сердце корабля осталось на месте — слепое, но живое и жаждущее справедливости. Здесь и сейчас, над развороченными останками реактора я дам последний бой.

Привет тебе, бог времени!

Из недр реактора поднимается Хронос и взмахивает молотом. Бой начался. Нет, он не враг мне — мы союзники. Хронос могуч, но слеп, он не может отличить меня от своих порождений. Я понимаю это и держусь у него за спиной. У нас один враг — все прибывающие чудовища. И мы уничтожаем их. Он молотом, а я — руками. В моих ладонях проснулась сила, и я выплескиваю ее, сжигая монстров. Тогда на одном из моих пальцев загорается красный огонек. С каждым убитым чудовищем — новый огонек. С каждым чудовищем, погибшим под молотом, огонек гаснет. Это странная, жестокая игра, и я ее принимаю. Сожженный монстр — и огненное кольцо опоясывает поле боя. Заряжаюсь от него — и убиваю нового. И еще, еще! Да, Хронос, я достойный игрок. Раз смог добраться сюда. Протяни мне руку — и я выберу, что же на самом деле должно было произойти на корабле.

Протяни мне руку, и старпом, может быть, спустится в трюм ликвидировать последствия аварии, а не вручит капитану депешу.

Протяни мне руку, и комендант бросится на помощь раненому.

Протяни руку, и инженер поддержит капитана, подарит ему кораблик.

Дай мне руку, Хронос. Мы выведем «Северный ветер» из этого ада в чистые воды. Над ним будет сиять яркое полярное солнце, и капитан протянет руку другому, не прошедшему семнадцать кругов этой преисподней Александру Нестерову.

И все будут жить.